Шестерня
Шрифт:
Бегунец вдруг протянул рук, прошептал потрясенно:
– Действительно, волшба.
Шестерня и Зубило на пару дернули головами, прикипели взглядами к едва видимым в переплетении арматуры фигуркам, что вдруг померкли, окутались голубоватым сиянием. Сияние усилилось, разрослось, вокруг, разбросанные в пространстве, зародились золотистые искры, замерцали, пульсируя и дрожа под напором невидимой стихии.
Словно зачарованные, они смотрели на переливы магических огней, пугающих и манящих одновременно. Пока пламя не угасло, а искры, одна за другой, не потухли, растворившись в окружающей вязкой мгле. Но и тогда, не в силах оторвать взор, Бегунец с Зубилой продолжали вглядываться в подернувший зрелище густой туман, за клубящимся маревом по-прежнему различая голубоватое сияние, что съежилось, но так и не утратило силы и очарования.
С трудом оторвавшись от зрелища, Бегунец прошептал:
– Безжалостные маги, расчетливые и холодные, насильно согнавшие и подвергнувшие тяжелейшим тяготам столько невинного народа, творят столь удивительное и прекрасное волшебство, что не отнять взгляд... Так странно.
– Мы, вообще-то, тоже не дерьмо по стенам мажем, - обиделся Шестерня.
– Хотя тоже расчетливые, да и безжалостные бываем, если припрет. Посмотри на котлован, на эти стены из металла и камней. Разве не прекрасно?
– Он повел рукой.
Бегунец поперхнулся, сказал поспешно:
– Конечно, конечно. Все это тоже достаточно красиво и здорово, но... я имел в виду немного другое.
– Знаю я, что ты имел в виду, - Шестерня фыркнул.
– Как огоньки да блестки бестолковые - хвалу магам поете, а о каменщиках вспоминаете только когда стены рассыпаются, да крыша на голову падает. Посмотрим, чем их волшба в котловане обернется. А то цветные пузыри пускать мастера, а на сооружение силенок не хватило, понагнали со всех окрестностей... Умельцы.
Сплюнув, Шестерня двинулся в сторону мерцающих неподалеку огней. Глядя ему в след, Зубило в задумчивости произнес:
– Вообще-то мне тоже понравилась волшба, но что-то в словах мастера есть, есть...
Перехватив ехидный взгляд товарища, Бегунец насупился, сказал с обидой:
– Не знаю, что на него нашло. Работы много сделали, это верно. Но ведь ему за это заплатили. А маги волшбу за просто так творят, денег не требуют: любуйся - не хочу. Ведь правильно?
Он выжидательно взглянул на друга. Однако тот лишь ухмыльнулся, успокаивающе похлопав по плечу, сказал:
– Все верно. Ведь действительно за так работают. А что народу понагнали, так это ерунда. Главное, что магия красивая. Ну и, конечно, последняя волшба. Как там сказал мастер... поглядим, чем испытания кончатся.
Припоминая, что мастер вроде бы говорил нечто совсем другое, Бегунец наморщил лоб, но Зубило уже тащил следом за Шестерней, крепко ухватив за руку, и мысль, так и не оформившись, исчезла.
ГЛАВА 14
Все время, пока мастер бродил меж разбросанными тут и там островками света, где, лежа вповалку, отдыхали строители, парни поглядывали в сторону котлована. Сперва украдкой, стараясь не проявлять пустого интереса на глазах многочисленных измученных соплеменников, чьи изможденные лица и усталые глаза маячили вокруг немым укором. Бегунец и Зубило хмурили брови, качали головами, всеми силами проявляя участие. Но, время от времени забываясь, то один, то другой скашивали глаза, а то и вовсе поворачивались всем телом, всматриваясь и вслушиваясь в доносящиеся отголоски волшбы.
Поначалу, глаз с трудом улавливал доносящиеся тусклые отблески, а слух с трудом разбирал слабый шелест и хруст, заглушаемые говорком строителей, однако, всполохи становились все ярче, а шипение и хлопки магических разрядов звучали все чаще, так что вскоре не только Зубило с Бегунцом, но и рабочие начали поглядывать в сторону котлована с опаской и настороженностью.
Заполнившие ямину белесые огни и голубоватое сияние проредили тьму настолько, что, направляясь обратно, Шестерня перебросил фонарь через плечо за ненадобностью. Глядя, как он целенаправленно двигается вперед, не обращая внимания на иллюминацию, Бегунец произнес с удивлением:
– Мастер, тебе не нравится?
– Он повел рукой, указывая на сияние.
– Нравится, - Шестерня кивнул, - фонарь не нужен.
Бегунец поморщился, сказал с некоторой досадой:
– Я не об этом. Неужели тебе не хочется полюбоваться зрелищем? Ведь можно пожить жизнь, и не узреть подобного!
Поддерживая друга, Зубило осторожно произнес:
– Зрелище действительно великолепное, и... крайне редкое. Бегунец прав. Стоит ли упускать возможность, что вряд ли представится за всю дальнейшую жизнь?
Не оборачиваясь, Шестерня бросил:
– Красиво, не спорю. Только, вам не приходило в голову, что за представлением обычно следует оплата?
Бегунец воскликнул с нетерпением:
– Какая может быть оплата у магических проявлений?!
– Насколько я понимаю, свечение не причина - следствие, иначе - красивый, но никому не нужный побочный эффект, - добавил Зубило рассудительно.
– А какая может быть плата за побочный эффект?
– Какая плата?
– Шестерня искоса взглянул на спутников.
– Любая. Вплоть до самой высокой.
– Например?
– Зубило взглянул на собеседника озадаченно.
Шестерня произнес задумчиво:
– Недавно мы устанавливали друзу, прямо посреди "магического проявления"...
– Он покосился на Бегунца.
– Напомнить, чем дело кончилось?
Уже готовый возразить, Бегунец захлопнул рот столь поспешно, что лязгнули зубы. Зубило ощутил, как по спине разбежались мурашки. Воспоминания ожили, перед внутренним взором заплясали огни, как после ярчайшей вспышки, а за ними, сквозь разноцветные огоньки, проступили обугленные тела строителей, тех, что стояли ближе, и внесли плату... за всех.