Шестнадцать карт (роман шестнадцати авторов)
Шрифт:
— В клуб “Джокер”.
— В “Джокер”, так в “Джокер”! — лучшего предложения мне сейчас не мог бы сделать никто.
Напиться и забыться.
У дверей травмпункта нас ожидал черный “Хаммер”. Вездеход, а не машина.
Я забрался на заднее сиденье и уставился в снимок. Череп в полумраке салона походил на карту Земли из космоса. Эллипсовидный шар. А опухоль — как скопление облаков. Или даже на карту города, опоясанного кольцевой дорогой. Да хотя бы на карту Петербурга, сделанную нерадивым студентом, где на месте переносицы с впадинами глазниц и рта — береговая линия Финского залива.
Иван дал по газам.
— Хорошо едем, — заметил Иван, — но если ты знаешь какое-нибудь неплохое казино в Питере, можем поехать и туда. Мне все равно.
— Мне тоже уже все равно, — сглатывая тошноту, отвечал я.
Глава V
Иван Наумов
Охота
Иван Наумов (1971) — живет в Москве. Инженер-оптик, писатель. Автор книги “Обмен заложниками”, печатался в журналах “Полдень, XXI век”, “Если”, “Реальность фантастики”, “Дружба народов”. Повесть “Мальчик с саблей” вошла в шорт-лист Премии Белкина за 2010 г.
В самом сердце столицы, всего лишь в ГУМе от главной площади страны, не раскинулся — скорее разгромоздился мрачный и несуразный квартал. Перегороженные шлагбаумами проезды узкими ущельями разделяли угловатые серо-бурые здания. Тесные переулки с раннего утра до позднего вечера ежедневно превращались в непроходимый лабиринт, похожий на ловушку для тараканов. В теснинах переулков преобладал черный лаковый цвет пафосных лимузинов и грубый черный — служебных “Волг” с шишками мигалок на крышах. Нервные протяжные гудки и сиреневые кружева автомобильных выхлопов сплетались в тошнотворные узоры и медленно таяли между окнами верхних этажей.
Близость к Кремлю и всяким администрациям и министерствам ложилась на одну чашу весов при определении стоимости здешнего квадратного метра. На другую — узкие двери и затхлые лестницы, скрип рассохшегося паркета, бесконечные коридоры со стертыми до основы паласами, конторский шик по слегка устаревшим стандартам двадцатых годов прошедшего века. Поэтому самые разномастные фирмы и организации нашли приют в величественных каменных скворечниках между Никольской и Ильинкой. Страховые компании и чебуречные-рюмочные, антикварные лавки и колл-центры, мастерские гарантийного ремонта и агентства элитной недвижимости…
Соответственно и люд здесь обретался, что называется, разночинный.
С противоположных сторон в неприметном переулке появились двое. Они могли бы послужить живой иллюстрацией социального неравенства и расслоения постсоветского общества.
Первого едва можно было различить сквозь затемненное стекло удлиненного “БМВ” — лишь горбоносый кавказский профиль, не более. Пост охранника приветливо взмахнул полосатым шлагбаумом, впуская лимузин в тесный внутренний дворик.
Поворочавшись в неудобном фарватере, автомобиль пробрался в самый дальний конец загнутого аппендиксом двора. Над свежеобновленным крыльцом углового подъезда нависала сияющая в сумерках бескомпромиссным васильковым светом вывеска “ОХОТА-БАНК”. Вторая буква “О” была чуть светлее — не голубой, но блекло-синей, и несведущему прохожему (хотя какие прохожие во дворах со шлагбаумами?) могло прийти в голову, что буква эта когда-то пострадала и изготовитель вывески, готовя замену, просто не попал в цвет. Но любой специалист в области долгосрочных вложений
Хлопнула дверца, мелькнул длинной полой кожаный плащ, и зеркальные двери банка проглотили припозднившегося посетителя.
А тем временем будку охранника безо всяких естественных для подобной ситуации сложностей миновал пешеход. Нерадивый страж словно бы и не заметил подозрительного человека в затасканной куртейке, вытертых джинсах и разношенных китайских кроссачах — то ли гастарбайтера, то ли просто опустившегося аборигена здешних мест. Человек по сложной траектории пересек двор между бамперами припаркованных машин и тоже свернул в синее марево к зеркальным дверям.
Такие разные люди, а каждому нашлось дело в “Охота-банке”…
Хранение и преумножение чужого капитала — работа сложная и ответственная. За несколько тысяч лет ростовщики и менялы изобрели бесчисленное количество способов превращать деньги в “деньги-штрих”, минуя товар или что бы то ни было еще. На каждую наживку испокон веков находилась своя рыбка, и даже в самые черные годы отдельных государств и целых цивилизаций люди, умеющие обращаться с одолженными деньгами, могли не беспокоиться за свое будущее. Ну, кроме самых невезучих, конечно.
Есть банки-трудяги — бесконечные очереди вьются в окошки коммунальных платежей, зашуганные операционистки, как шестирукие Шивы, жонглируют квитанциями и чеками, старушки-одуванчики подслеповато щурятся в непонятные бумаги и расписываются, не понимая за что. Здесь берут объемом, с миру по нитке.
Есть банки-болтуны. Из эфира, газет, с уличных плакатов белозубые счастливые клиенты дают понять всем прочим несчастливцам, через какие врата можно протоптать тропинку к стабильности, успеху и процветанию.
Есть банки-педанты, бахвалящиеся своей прусской негибкостью, выдающие собственные недостатки за фирменный стиль и гарантию надежности.
Банки-фокусники, прячущие средства клиента в черную шляпу и достающие то вдвое, то ничего.
Банки-эквилибристы, шагающие по туго натянутой проволоке валютных и биржевых котировок.
И есть банки-снобы. Мраморный блеск пустых холлов, чуть сонные менеджеры, приходящие в себя только при виде определенного количества нулей в платежном поручении, индифферентные начальники, всячески показывающие клиенту, что уж у их-то банка и без него все тип-топ…
“Охота-банк” переплюнул многих конкурентов своим интерьером. Скрытые за зеркальными дверьми апартаменты едва ли напоминали офисное помещение в понимании среднестатистического обывателя. Да и не ждали его здесь — среднестатистического…
Широкий коридор, украшенный кабаньими и лосиными головами, мимо стойки охраны вел в просторный зал — который, пожалуй, никак нельзя было назвать операционным. Низкие диваны, застеленные звериными шкурами, журнальные столики, украшенные инкрустациями на тему псовой и соколиной охоты, коллекция старинных ружей, развешенная по стенам, — все настраивало редких гостей на нужный лад: крупные суммы легче доверить богатым людям.