Шестое чувство
Шрифт:
– - Нет, почему же, сообщали, -- возразил я.
– - Изучение реакции среднего жителя Земли на шестое чувство, или телепатию.
Евграф Юрьевич снисходительно улыбнулся и махнул рукой.
– - Да нет, это только частная, побочная цель. Главная же цель -это выяснение способности и готовности земного человечества к контакту с высокоразвитыми внеземными цивилизациями. Верно, эта способность изучалась на примере типичного представителя земного жителя, то есть вас, уважаемый коллега, но истинный смысл эксперимента до вас, как я теперь убедился, доведен не был. Что ж, может это и правильно... Так вот, большинство наших ученых склонялось к мысли, что ваши вечные земные дрязги, войны, социальные потрясения и сравнительно низкий уровень жизни поглощает всю энергию землян и отвращает ваши взоры от Космоса. Другими словами, ваша готовность к вступлению в контакт с нами или с кем-либо еще очень невелика, и причина здесь не в отсталости ваших технических средств и всей науки в целом, -- нет, причина кроется в неготовности вашего самосознания к мирному -- я повторяю: мирному!
– сотрудничеству с иными мирами. Вы все еще "играете в войну", словно драчливые мальчишки, вы еще не доросли до разумной, созидательной деятельности в масштабах Галактики, ваш ум еще молод и незрел, как ум десятилетнего ребенка. Так наши ученые считали до эксперимента. Эксперименту надлежало подтвердить эту точку зрения, чтобы на многие тысячи и десятки тысяч лет отложить попытку войти в контакт с вашим человечеством. Ваша реакция на способность проникать в мысли посторонних людей должна была окончательно убедить тех немногих сторонников контакта с вами в низменности помыслов среднего жителя Земли, а, значит, и всей массы землян в целом. Но прогнозы ученых, к полнейшей их неожиданности, оказались неверны -- по крайней мере, мне кажется, что неверны. Вам суждено было нарушить все их планы.
– - Мне?
– - спросил я, не потеряв пока еще способности удивляться.
– - Поверьте, я не хотел.
Шеф поморщился и поднял ладонь кверху, пресекая поток моих еще не высказанных мыслей.
– - Минуточку, Николай Николаевич, я еще не кончил. Так вот, сначала эксперимент никоим образом не выходил за рамки, ему предсказанные, но с некоторого момента он свернул круто в сторону, нарушая тем самым все прогнозы ученых мужей. Но давайте по порядку. На следующий день после вашего прибытия на Землю вы, как того и следовало ожидать, поспешили дать волю своей новой способности. Сначала дома, потом на работе, а к концу дня -- и в метро, вы взахлеб зачитывались чужими мыслями. Так продолжалось несколько дней. Вреда вы этим никому не приносили, но и пользы, надо сказать, тоже -- вы щекотали себе нервы, упивались властью над людьми, -- словом, использовали дар телепатии в чисто эгоистических целях. Собственно, на такой эффект и рассчитывали наши специалисты-социологи, вы вели себя именно так, как и должны были вести себя в данных условиях. Пожалуй, сюда же можно отнести и вашу авантюру с шахматами: если бы я вовремя не вмешался, неизвестно еще, чем бы она кончилась. Но вот судьба заносит вас на Авиамоторную -- и с этого момента начинается цепь событий, нами совершенно не ожидаемых. Поверьте, во всей этой неприглядной истории с майором Прониным нет ни самой малейшей доли нашего участия, наоборот, мы всячески пытались предостеречь вас от впутывания в уголовное дело -помните стаю верблюдов? все того же фантома в морковном свитере, который через каждые сто метров "погибал" под колесами вашего "москвича"? С органами лучше не связываться, мы это уже давно поняли, и именно поэтому боялись, что вас придется вытаскивать из какой-нибудь скверной истории, в которую вы наверняка влезете, а активное вмешательство всегда для нас нежелательно. Но вместо того, чтобы спасать вас, вы сами спасли -- и кого же?
– - нашего ценнейшего сотрудника! Ну, если не спасли, то, по крайней мере, очень помогли. И что самое главное, вы сделали это сами, в открытую вступили в схватку с негодяем, взвалили на свои плечи часть его работы -- и победили его! Причем, старались вы не для конкретного человека -- Мокроносов был вам глубоко антипатичен, -- а во имя идеи, во имя справедливости, во имя торжества добра, наконец. Это смелый, отчаянный шаг, ни в какое сравнение не идущий с тем сумасбродным поступком, за который вы вполне заслуженно заработали фингал под глазом. Вы столь безрассудно бросились выяснять отношения с тремя молодчиками, что нам спешно пришлось высылать нашего бравого сержанта вам на помощь. Не знаю, чем бы это для вас кончилось, если бы он не прибыл вовремя. Ну да Бог с ним, с фингалом, разговор сейчас о другом. Вернемся к истории с убийством. Ваше поведение в ней настолько поразило наших ученых, смешало все их карты, поставило в тупик, что первая мысль, которая пришла в их головы, была: а не ошиблись ли мы с выбором кандидатуры? Но потом наиболее трезвые и оптимистически настроенные головы предложили иной вариант ответа: ошибка не в кандидатуре, ошибка во всем земном человечестве. Проверили ваши данные, характеристики, показатели и пришли к выводу, что да, все верно, вы -- средний житель Земли, типаж, каких тысячи, миллионы. Конечно, легче ошибиться в одном человеке, чем во всем человечестве, но здесь, по-моему, ошибка именно второго рода. Я еще раз повторяю, дорогой Николай Николаевич, это всего лишь мое собственное мнение, в основе которого лежит мое длительное знакомство с вами, непосредственное участие в эксперименте, а также быстрый и своевременный анализ промежуточных результатов проводимого опыта. Лично мне кажется, что ваше поведение должно в корне изменить представление наших правителей о степени готовности земного человечества к межпланетным контактам с высокоразвитыми внеземными цивилизациями. И я очень надеюсь, что когда-нибудь мы с вами встретимся открыто, на равных, но уже как представители равных миров, как друзья, как сотрудники. Да-да, Николай Николаевич, как сотрудники, ибо космический контакт -- это всегда сотрудничество, сотрудничество мирное, во благо обеих сторон. Теперь вы поняли, что на вас лежит, вернее -- лежала, ответственность за судьбы всего человечества? Вот так-то, Николай Николаевич, уважаемый мой коллега.
Он снова взглянул на часы, покачал головой и подошел к прибору, который все также продолжал стоять на столе. И пока он возился с ним, что-то там крутил, настраивал и переключал, а Мокроносов всячески помогал ему, я сидел, до глубины души пораженный и чувствовал себя так, словно вот-вот должен проснуться, но сон никак не кончается, все тянется, тянется, тянется -- до бесконечности, и я знаю, что это сон, что все это неправда, что вот сейчас я проснусь и вздохну с облегчением, -- но проснуться не в состоянии.
Стоеросов по-свойски разгуливал по комнате и свистел что-то из "Машины времени", а тетя Клава с усердием листала иллюстрированный журнал "UFO" (вот что значит работать в "Союзпечати"!). Но вот она что-то обнаружила, аккуратно разгладила страницу рукой, подняла на меня хитрые глаза и ласково так поманила пальчиком.
– - Иди сюда, соседушко, -- пропела она ангельским голоском, -покажу кое-что... Узнаешь?
– - спросила она, когда я приблизился.
Фотография была во всю страницу, но качество оставляло желать лучшего. На фоне сумеречного, предвечернего неба вырисовывались нечеткие контуры НЛО. Неясная тревога заставила меня напрячь зрение и приглядеться повнимательнее. Что-то очень смутное, знакомое, недавнее виделось мне в этом летающем объекте. Ну так и есть! Это же арнольдова колымага! Надо же, уже в американский журнал угодила!
– - Узнал, узнал, голубчик, -- удовлетворенно хмыкнула тетя Клава.
– - Вот что, соседушко, бери его себе на память, весь журнал бери. Да бери, не стесняйся, мне он все равно ни к чему.
– - Большое спасибо, тетя Клава, -- искренне поблагодарил я ее, бережно принимая журнал из ее рук.
– - Так, -- произнес наконец Евграф Юрьевич, заканчивая возню у стола, -- все готово, Николай Николаевич. Сейчас мы подключим к вашей голове сеть электродов, вы уснете, а когда проснетесь, все, касающееся вашего посещения Большого Колеса, эксперимента и всевозможных контактов с нами, включая и сегодняшний разговор, исчезнет из вашей памяти навсегда. Попутно мы лишим вас шестого чувства -- телепатии. Это совсем не больно. Вам когда-нибудь делали энцефалограмму? Ну так вот это почти то же самое. Готовы?
Вопрос был адресован Мокроносову. Тот в последний раз чем-то щелкнул в приборе, смахнул рукавом пыль с блестящей верхней панели и поднял на шефа глаза.
– - Готов.
– - Вы, Николай Николаевич?
Я кивнул.
– - Тогда прошу к столу.
Сержант Стоеросов предупредительно пододвинул к столу мое кресло, меня бережно усадили в него, Евграф Юрьевич одарил меня столь редкой на его устах улыбкой, желая, видимо, подбодрить и успокоить, потом холодные металлические электроды облепили мою голову, провода обвили ее электрической паутиной, что-то зажужжало, загудело, замигало... Почти тотчас же я стал проваливаться в небытие, теряя чувство реальности, освобождаясь от телесных оков, уносясь в бесконечность... Но прежде чем забыться, я услышал голоса -- раздраженный Евграфа Юрьевича и испуганно-виноватый Мокроносова.
– - Где восьмой электрод?
– - Клянусь, был здесь!
– - Вы что, не видите, что его здесь нет?
– - Ума не приложу, куда он мог задеваться...
– - Вы за это ответите... Растяпа! Кто отвечает за комплектность прибора?
– - Я...
– - Вам известна схема? На какую функцию головного мозга направлено действие восьмого электрода?
Ответ Мокроносова я уже не слышал...
Глава последняя
Очнулся я от вспышки. В глаза брызнул яркий свет и стал жечь их сквозь смеженные веки. Электрод... кажется, восьмой. Да-да, что-то в этом роде... Нет, не помню. Что они там со мной делают? Что-то с памятью... Я открыл глаза и тут же снова зажмурил их.
Утреннее солнце, только что выглянувшее из-за тучи, настойчиво било в лицо. Я окончательно проснулся и сел.
Было семь часов. Небо пылало сквозь незашторенное окно и слепило меня своей чистотой, безоблачностью (последняя туча стремительно растворилась) и бездонной голубизной. Комната была пуста -- ни ночных посетителей, ни инопланетного прибора на столе. Я сидел в кресле, лицом к окну: похоже, что я провел ночь в таком положении. Ныла спина, затекли ноги, но голова была ясная, на душе чувствовалась легкость, желание вскочить и тут же приняться за работу -- все равно, какую.
Я встал и прошелся по комнате. Воскресенье. Жена у сестры, Васька у друга, гуляет на проводах (хоть позвонил бы!) -- к вечеру вряд ли объявится.
Под ногой что-то звякнуло и покатилось по полу. Я нагнулся и поднял небольшой металлический цилиндр ярко-желтого цвета и почти невесомый. Сначала его вид вызвал во мне лишь недоумение и немой вопрос, но потом до меня дошло: вот он -- пропавший электрод! Я сунул его в карман, отправился на кухню, сварил кофе, выпил его, позвонил жене в Коровино-Ховрино (или Химки-Фуниково?), успокоился при звуке ее голоса, потом включил приемник -- и только тогда словно пелена прорвалась в моем сознании.
Память! Что с моей памятью? Мне было обещано, что по окончании эксперимента моя память полностью очистится от информации, так или иначе связанной с моим полетом на Большое Колесо и контактом с далекими его обитателями. Но я ничего не забыл! Я все помнил, также отчетливо и ясно, как вчера, позавчера, неделю назад, и никакого перехода в свое новое состояние я не ощущал. Может, вчерашний визит эмиссаров таинственного Центра был всего лишь сном? Да нет, это не сон -- в кармане явственно прощупывался восьмой электрод. Так в чем же дело? В памяти вдруг всплыла последняя фраза моего инопланетного шефа: "На какую функцию головного мозга направлено действие восьмого электрода?" Да на память, черт возьми, на память же! Не знаю, поняли ли это вчерашние визитеры -- а у меня были все основания полагать, что не поняли, -- но я это понял вдруг со всей отчетливостью. Эксперимент окончен -- но память о нем осталась со мной.