Шестое чувство

Вентворт Патриция

– Итак, вроде вы их знаете, а вроде и не знаете. Те, к которым вы не прочь выказать свое расположение, не всегда столь же дружелюбно относятся к вам. Возьмем мисс Гарсайд, не знаю, кто она такая, что позволяет себе так задаваться, но у нее в привычке смотреть в лифте на вас так, словно вы находитесь на другой стороне улицы, или так, как будто она вас знать не знает и при встрече не отличит вас от Адама. Я бы такое поведение назвала откровенной грубостью. С другой стороны, есть люди, о которых вы ничего не знаете. Смею вас уверить, я не имею ничего против кого бы то ни было; но, говоря об этом, нельзя не быть осторожной, Меада настолько привлекательная девушка, и хотя она не моя племянница, а доводится

мне племянницей по мужу, для меня нет никакой разницы. Я была рада пригласить ее к себе, когда ей негде было жить. Но, поймите, живя с девушкой в одной квартире, на вас ложится двойная ответственность и вам приходится соблюдать большую осторожность.

Мисс Сильвер начала различать кое-какие проблески сути дела.

– Кто-то досаждает вашей племяннице?

– Итак, она племянница мужа, как я уже вам говорила, а также что для меня в этом нет никакой разницы. Нет, никто не досаждает ей, и я уверена, что квартиры сдаются добропорядочным людям, мне не хотелось бы, чтобы у вас создалось неверное представление.

Мисс Сильвер стало любопытно, какое представление хотела вызвать у нее миссис Андервуд. Ее дыхание оставалось ровным все время, пока она рассказывала об умершем мистере Ванделере и его особняке. Но теперь оно опять стало явно учащенным. Вне всякого сомнения, ее что-то тревожило. Но что бы это ни было, оно представлялось чем-то чрезвычайно срочным, ради этого миссис Андервуд предприняла ряд последовательных действий: обратилась к Маргарет Морей за адресом мисс Сильвер и проделала весь путь от пригорода Путней до Монтажи-Мэншн. Но, судя по всему, она снова оробела. Такое происходило не впервые, когда посетитель приходил к ней точно так же, как и миссис Андервуд, и в конце концов уходил столь же взволнованным, так и не сумев признаться в том, что его беспокоило, а главное – так и не решившись обратиться к ней за помощью.

Сама мысль, что это полная, по-модному одетая леди могла быть жертвой тайного страха, вовсе не вызвала улыбки на лице мисс Сильвер. Она хорошо знала, что такое страх, а миссис Андервуд, несомненно, была сильно напугана. Мисс Сильвер заметила:

– Очень важно, чтобы о каждом человеке создавалось правильное впечатление. Хотя не всегда все выглядит так, как на самом деле, не так ли?

Миссис Андервуд опустила веки. Это произошло так, словно она опустила шоры на глазах, впрочем, не достаточно быстро. За мгновение до того, в них отчетливо проглядывал ужас, явный откровенный ужас живого существа, попавшего в ловушку.

Мисс Сильвер посмотрела поверх своего вязания и произнесла:

– Что вас так напугало, миссис Андервуд?

Пухленькие ручки, в дамских перчатках, суетливо проникли в блестящую сумочку и вынули оттуда платочек. Миссис Андервуд промокнула им припудренное лицо. Голос, звучавший высоко и визгливо, резко упал и что-то прошептал насчет жары.

– Так тепло, так близко…

На ее верхней губе появились блестящие капельки пота. Она промокнула платком губы, на нем остались следы от губной помады. Трагедия представляемая человеком со смешным обликом – это еще страшнее. Пухлая, модно одетая, но дурно воспитанная, леди едва не тряслась от страха. Мисс Сильвер больше нравились клиенты, которые были ей симпатичны, но чувство ее профессионального долга было непоколебимым. Решительным, но участливым тоном она сказала:

– Что-то вас сильно напугало. Вы пришли ко мне, чтобы рассказать об этом, не так ли? Так почему бы вам не сделать этого?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Миссис Андервуд слегка вздохнула.

– Не знаю, что мне делать. В общем, ничего особенного. Сегодня такой жаркий день, не так ли?

– Я думаю, что вас что-то напугало, – не

отступала мисс Сильвер. – Мне кажется, было бы лучше, если бы вы поделились этим со мной. Разделяя друг с другом тревоги, мы тем самым облегчаем свою ношу в два раза.

Мейбл Андервуд глубоко втянула в себя воздух. С внезапно откровенным простодушием она сказала:

– Вы, скорее всего, мне не поверите.

Мисс Сильвер улыбнулась и ответила:

– Я могу поверить во все, что угодно, миссис Андервуд.

Но миг простодушной доверчивости уже прошел. Жемчуг на груди опять всколыхнулся.

– Не понимаю, как такое могло сорваться у меня с языка. Если девушки бродят во время сна, вряд ли стоит из-за пустяков поднимать шум.

– Ваша племянница страдает сомнамбулизмом?

– О, нет, не Меада. Впрочем, я не удивилась бы этому, нисколько бы не удивилась, бедная девочка, ей столько пришлось перенести.

Мисс Сильвер снова занялась рукоделием. Спицы поощрительно позвякивали.

– В самом деле?

– О, да. Знаете, она была уничтожена, то есть ее корабль уничтожила торпеда. В прошлом году она отвозила в Америку детей брата, после того, как его убили во Франции. Мать детей американка она уехала до этого к своим родным и была совершенно подавлена, бедняжка, поэтому Меада некоторое время спустя повезла детей к ней. Ну а потом Меаде никак не удавалось вернуться назад, вплоть до июня. Ее корабль был торпедирован, а она вся была в ужасном состоянии. Бедная девочка, кроме того, она потеряла своего жениха, они так и не успели пожениться, ведь познакомились они в Америке. Он выполнял там какое-то секретное поручение, что-то связанное с танками, я так думаю, хотя мне, вероятно, не стоило говорить об этом, впрочем, какое это имеет сейчас значение, раз он утонул. Конечно, для Меады все это оказалось страшным потрясением.

Прежняя бойкость языка снова вернулась к миссис Андервуд. Мисс Сильвер припомнились слова Чарли Морей: «Сентиментальный газовый баллон», и ответное замечание Маргарет: «Чарли, дорогая, газ отнюдь не сентиментален!»

Она слегка откашлялась и сказала:

– Разумеется. Но вы говорили, что это не ваша племянница, кто ходит во сне.

Миссис Андервуд промокнула верхнюю губу платком.

– Да, да, не знаю, не думаю, что это была Меада. Скорее, это могла быть Айви.

– Айви?

– Наша горничная, Айви Лорд. Я бы не держала ее, но сейчас так трудно найти горничную, их так мало, что приходится мириться со всем.

Стуча по-прежнему спицами, мисс Сильвер сказала:

– Что заставляет вас думать, что эта девушка страдает сомнамбулизмом?

Миссис Андервуд выпалила:

– В моей комнате на полу лежало письмо.

Мисс Сильвер протянула:

– Да? – и увидела, как на пухлых и бледных щеках посетительницы опять проступили багровые пятна.

– Как оно могло попасть к вам?

– Я перебрала про себя все варианты, но ни один из них не подходит. Когда я пошла в спальню, то там его не было, это точно. Если его там не было, кто положил его тогда, – вот, что хотелось бы мне узнать. На ночь квартира запирается, а внутри находились только я, Меада да Айви. Когда я проснулась утром, листок бумаги лежал прямо под окном.

– Лист бумаги или письмо?

Миссис Андервуд промокнула лоб.

– Это был кусочек, оторванный от моего собственного письма, и он лежал прямо под окном. Должно быть, кто-то вошел в мою комнату ночью и подложил его, ибо, когда я шла спать, клянусь, на полу ничего не было.

Ее потная рука дрожала. Она уронила руку вниз, комкая платок.

Мисс Сильвер наклонилась вперед.

– Но почему вы так сильно испугались? Неужели из-за содержимого в письме?

Рука у миссис Андервуд, перестав дергаться, судорожно сжалась в кулак. Она проговорила быстрым прерывистым голосом: