Шестое вымирание
Шрифт:
Чарльз хмуро осмотрел свое собрание – капитан Фитцрой, начисто лишенный воображения, называл его бесполезным мусором.
«Наверное, нужно было отправить все это в Англию до того, как «Бигль» покинул Огненную Землю…»
Но, к сожалению, его, как и остальных членов команды, захватили рассказы коренных жителей этих мест, индейцев из племени яган. Они охотно делились преданиями о чудовищах, богах и неописуемых чудесах. И из-за этих рассказов «Бигль» отклонился от курса, повернув от южной оконечности Огненной Земли еще дальше на юг, через забитые льдом моря к замерзшему миру на дне Земли.
– Terra Australis incognita, – пробормотал вслух Чарльз.
Печально знаменитая Неведомая Южная Земля.
Он достал из кучи бумаг, которыми был завален стол, старинную карту. Девять дней назад, вскоре после прибытия на Огненную Землю, капитан Фитцрой показал ему эту карту, составленную в 1583 году.
На ней был изображен неизведанный континент на южной оконечности земного шара. Карта была очень неточной; не было учтено даже то, что современник картографа сэр Френсис Дрейк уже прошел ледяными водами пролива, отделяющего Южную Америку от этой неведомой земли. Однако несмотря на то что с момента составления карты прошло уже больше двух столетий, негостеприимный континент по-прежнему оставался загадкой. Даже его береговая линия до сих пор не была точно нанесена на карту.
Поэтому стоило ли удивляться, что у всей команды «Бигля» разыгралось воображение, когда один из яганов, высушенный старейшина, преподнес им поразительный подарок? Корабль бросил якорь у бухты Вулия, где преподобный Ричард Мэттьюс основал миссию, обращая дикарей в христианство и обучая их зачаткам английского языка. И хотя старейшина, преподнесший дар, не говорил на языке короля, его подношение не нуждалось в словах.
Это была грубая карта, нарисованная на куске выбеленной тюленьей шкуры, изображающая береговую линию южного континента. Одно это уже будоражило воображение, но рассказы, которыми сопровождался подарок, многократно усилили интерес.
Один из аборигенов, получивший при крещении англиканизированное имя Джемми Баттон, рассказал про историю яганов. По его словам, племя жило на островах этого архипелага больше семи тысяч лет – поразительно долгий период, вызывающий большие сомнения. Кроме того, Джемми расхвалил мореходные качества своего народа, что больше соответствовало действительности, поскольку Чарльз уже обратил внимание на несколько больших парусных судов, стоящих в бухте. Хотя и довольно примитивные, они определенно могли выходить в открытое море.
Джемми объяснил, что карта явилась плодом тысячелетней деятельности, на протяжении которой яганы исследовали великий континент на юге. Она передавалась из поколения в поколение, уточняясь и перерисовываясь от столетия к столетию, по мере того как яганы узнавали все новые сведения о таинственной земле. Джемми также пересказал предания об этом потерянном континенте, об огромных животных и невиданных сокровищах, об огнедышащих горах и бескрайних ледяных полях.
И вот сейчас к Чарльзу вернулись отголоски самого поразительного утверждения. Он записывал в своем дневнике слова Джемми, звучащие у него в сознании. «Во времена, давно погрузившиеся в тень, рассказывали наши предки, лед ушел из долин и с гор. Выросли густые леса, и охота была хорошей, но в темноте также скрывались демоны, готовые пожрать сердца несведущих…»
С палубы наверху донесся резкий крик. Вздрогнув от неожиданности, Чарльз забрызгал страницу чернилами. Ему с трудом удалось сдержать крепкое словцо. Однако боль и ужас, прозвучавшие в одной-единственной пронзительной ноте, не вызывали сомнений. Чарльз поднялся из-за стола.
Судя по всему, последний член экипажа вернулся с наводящего смертельный страх берега.
Отложив дневник и перо, Чарльз выскочил из каюты и, пробежав по короткому коридору, поднялся на объятую смятением палубу.
– Будьте с ним осторожнее! – заорал Фитцрой. Капитан стоял у ограждения правого борта, в расстегнутом кителе, раскрасневшийся. Его черная борода была покрыта инеем.
Шагнув на палубу, Чарльз прищурился, спасаясь от ослепительного летнего солнца Южного полушария. И тем не менее крепкий морозец обжег ему нос и проник в легкие. Черное море вокруг стоящего на якоре корвета было затянуто ледяным туманом, тонкая наледь покрывала такелаж. Из ртов перепуганных матросов, пытающихся выполнить приказ своего капитана, вырывались облачка белого пара.
Чарльз поспешил к правому борту, чтобы помочь остальным поднять на палубу моряка из пришвартованной шлюпки. Раненого, с головы до пят завернутого в парусину, затащили наверх на веревках. Он не переставал громко стонать. Чарльз помог перенести беднягу через леерное ограждение и уложить его на палубу.
Это был Роберт Ренсфрай, корабельный боцман.
Фитцрой крикнул, подзывая судового врача, но тот находился в трюме. ухаживая за двумя моряками из предыдущего отряда, высадившегося на берег. Обоим не суждено было дожить до следующего рассвета – только не с такими ужасными ранами.
«А что с боцманом?»
Чарльз опустился на корточки рядом с раненым. Остальные моряки поднялись из шлюпки на борт «Бигля». Последним был Джемми Баттон, бледный как полотно, в ярости. Уроженец Огненной Земли пытался отговорить английских моряков ходить в это место, однако от его страхов отмахнулись как от туземных суеверий.
– Все сделано как надо? – спросил Фитцрой у своего первого помощника, помогая Джемми подняться на борт.
– Так точно, капитан. Три бочонка с черным порохом. Оставлены у входа.
– Отлично. Как только шлюпка будет поднята на борт, разверните «Бигль» и приготовьте к стрельбе орудия левого борта. – Фитцрой с тревогой перевел взгляд на раненого боцмана, распростертого на палубе. – Где этот чертов Байноу?
Словно вызванный этим ругательством, из люка появился тощий судовой врач, Бенджамин Байноу, поспешивший к раненому. Руки у него были по локоть в крови, на фартуке также алели кровавые пятна.
От Чарльза не укрылось, как капитан и врач молча переглянулись. Байноу дважды покачал головой.