Шестые врата
Шрифт:
Надо же, похоже капитан Григорьева иссякла! Но нет, верный оруженосец спешит на помощь:
– Пока мы все тут выживали, - у Фактора благородно дрогнул квадратный подбородок.
В этот момент Краю очень захотелось выблевать – прямо доктору под ноги. Он даже сделал горлом соответствующий звук и наклонился вперед, но во рту только стало горько от желчи – желудок был совершенно пуст.
– Тебе плохо, да? – Холодная ладошка легла на лоб, серые глаза с рыжими крапинками заглянули в лицо. Динго! Этой-то чего надо? Он отдернул голову, стукнулся затылком о стену. Ипать-капать! Лучше бы шла ты,
– Как я могу знать больше, чем наши уважаемые спецслужбы, - донесся до Края серьезный голос Шивы. Умеет же чувак прикалываться! – Боюсь, я могу ответить только на последний вопрос. Сначала я был на посту охраны, возился с компьютерами, пытался отключить СО внутреннего периметра. Когда все разбежались, рассудил, что чем зря гонять по темноте да туману, лучше сидеть в тепле и ждать, когда вы набегаетесь и сами ко мне придете. Так и запиши для протокола.
– Допустим, - Лилит предпочла пропустить «протокол» мимо ушей. – Но ты как-то оказался тут, на пятом. Зачем тебя понесло наверх?
Шива согнул пластиковую вилку, словно пробуя на прочность. Она не выдержала и со щелчком разломилась пополам:
– А почему ты не спросишь о том же нашего поэта? – Обломок ткнулся в сторону Края. – Или перемещения немощных капитана не интересуют?
Слово «немощный» хлестнуло, как ремень, припечатало к стене тяжелой пряжкой. Зубы скрипнули: казалось, вот-вот раскрошится эмаль. Он тоже умеет врать. Не хуже, чем капитан-оборотень. Только вот в этой комедии участвовать не будет.
– Я воспользуюсь своим правом на молчание, - процедил Край сквозь зубы. Хотел увидеть, как Лилит пристыженно отведет глаза, но, не выдержав жалости в ее взгляде, сам отвернулся. Пусть думают, что хотят!
– А ты что, водитель народов? Тоже вспомнишь свои права? – Походу Шиве не удалось перевести стрелки. У капитана была бульдожья хватка.
Парень расслаблено откинулся на оконную раму:
– Правило Миранды? Или статью 46 УПК? Да все банально. Устал глазеть в затянутые туманом мониторы. Пошел размять ноги. И никаких сигналов беглым каторжникам на трясине, Холмс.
– Невозможно! Если ты поднялся сюда раньше Края, то встретился бы на лестнице со мной. Или с Фактором.
Обличительная тирада не произвела на Шиву видимого впечатления.
– Не ты ли говорила, что с лестницей что-то не так? Может, мы вообще ходим с тобой по разным лестницам?
– То есть как – по разным? – Опешила дознавательница.
– Слушай, - вмешался Фактор, беря на себя роль миротворца, - люди тут вообще по суше плавали. Ты сама… изображала жертву маньяка. Подумаешь мелочь – на лестнице разминулись!
– Люди были насквозь мокрые, - Лилит наставила палец на Динго, неловко переминавшуюся с ноги на ногу рядом с Краем. Волосы у рыженькой еще не совсем высохли и жалостно липли к бледному личику. – К тому же, фейсрек[5] их определил за две минуты. Екатерина Викторовна Сорокина, 199… года рождения, студентка ветакадемии, не замужем, детей нет, - палец перевел наводку на Еретика.
– Сергей Анатольевич Горячин, 199… года рождения, отчислен с пятого курса физмата, в данное время нигде официально не работающий, укрывается от военной обязанности. Мне продолжать?
Динго с Еретиком созерцали девушку так, будто у нее на лбу проклюнулся третий глаз. Лилит вздохнула и постучала ногтем по значку на куртке с предостерегающей надписью «Не трогай, убьет!»:
– Здесь микрокамера. Передает изображение в Центр. То есть передавала, до того, как ее не заглючило в зоне. Фейсрек соотносит все лица с национальной паспортной базой, фотобазами полиции и интерпола. Программа определила личности вас всех, за исключением одного, - на этот раз капитан не стала показывать пальцем, но ее глаза говорили красноречивей слов.
Еретик критически хмыкнул:
– То есть, если человек носит темные очки, значит, он замаскированный террорист? Или, прости, экстремист!
– Не знаю, - Лилит не сводила с Шивы лазерного взгляда. – Но черные стекла, скрывающие пол-лица, очень удобны, если не хочешь, чтобы тебя узнали. Рассудите сами: он хакер, разбирается в электронике. Раздобыть или соорудить глушилку ему ничего не стоит – и вот мы без связи с внешним миром.
Обвиняемый и не думал защищаться. Болтая ногой, он безмятежно почесывал шейку Фродо, пытавшегося выклевать нечто съедобное из не первой свежести джинсов. Край ощутил в себе давно забытое желание встать на защиту угнетенных:
– Ты еще скажи, что это он порешил охранников, сожрал их тела и подверг нас массовому гипнозу.
Лилит упрямо тряхнула головой:
– Не люблю уравнения, в которых слишком много неизвестных. Не понимаю, как вы вообще можете доверять этому типу, идти за ним вслепую.
– А кому мы должны доверять – тебе? – Край нашел в себе силы подняться на подгибающиеся, вялые, как макаронины, ноги. Не хотел смотреть на капитана Иуду снизу вверх.
Напряжение на площадке достигло мощности, способной зажечь лампочку – если бы таковая еще оставалась на потолке. Между Шивой и Лилит проскакивали почти видимые разряды.
– По поводу того, чтобы идти вслепую, - парень оторвался от блаженствовавшего голубя и взялся за широкую дужку очков. – Не хотел никого смущать, но, видимо, придется.
Черные стекла, блеснув, скользнули вниз.
[1] Зимовье зверей. Объяснение.
[2] УСБ – управление собственной безопасности.
[3] Ветрогон – сленговое название телефона марки ВТГ
[4] Песня Никиты
[5] Фейсрек/Face Recognition – программа распознавания лиц по фотографии или видеоизображению.
Душа без зеркала
«Что было не было было имя вымело»
Это сон. Просто кошмарный сон. Динго крепко зажмурилась, но по внутренней стороне век все еще плыла подсвеченная красным картинка: белое лицо в перекрестье лучей фонариков, невыносимо гладкое от высокого лба до выпуклости носовой кости. Между надбровными дугами, странно голыми без бровей, и скулами не было ничего – только ровная поверхность кожи, туго натянутой, как холст на раму – холст, которого так и не коснулся художник. Динго много раз натыкалась на выражение: «Глаза – зеркало души». Каково было душе Шивы без зеркала? Куда смотрелась она, заточенная в комнате без окон с мягкими стенами? Куда стучалась забинтованными, как на полотнах Квиума, руками, когда ей хотелось выйти вон? Как познавала саму себя? Если только... там, внутри, вообще была душа?