Шевалье д'Арманталь
Шрифт:
– Испытайте мои знания, и вы поймете, какова моя власть.
– О! Я ограничусь самым простым испытанием. Вы говорите, что знаете прошлое, настоящее и будущее. Погадайте же мне.
– Нет ничего легче. Дайте мне вашу руку. Д'Арманталь повиновался.
– Господин шевалье, - сказала незнакомка, посмотрев с минуту на его ладонь, - по направлению стягивающего мускула и по расположению продольных волокон соединительной ткани, покрывающей мышцы ладони, я ясно читаю пять слов - отвага, честолюбие, разочарование, любовь, измена…
– Черт возьми!
– прервал ее шевалье.
– Я не знал, что гении так основательно изучают анатомию и должны, как саламанкские бакалавры, держать экзамен на степень лиценциата!
– Гении знают все, что знают люди, и еще многое другое, шевалье.
– Хорошо. Что же тогда означают эти слова, столь звучные и вместе с тем столь противоречивые, и что говорят они вам о моем прошлом, высокоученый гений?
– Они говорят мне о том, что вы только благодаря вашей отваге получили во фландрской армии чин полковника; что этот чин пробудил в вас честолюбие; что за вашими честолюбивыми мечтами последовало разочарование; что вы думали найти утешение в любви; но что любовь, как счастье, изменчива и что вы испытали измену.
– Неплохо, - сказал шевалье.
– Даже Кумекая сивилла лучше вас не вышла бы из положения. То, что вы сказали, немного туманно, как и все гороскопы, но в основном верно. Перейдем к настоящему, прекрасная маска.
– К настоящему, шевалье? Будем говорить о нем шепотом - оно пахнет Бастилией!
Шевалье невольно вздрогнул: он думал, что об утреннем приключении не мог знать никто, кроме его участников.
– Сейчас, когда мы весело болтаем на балу, два славных дворянина в весьма плачевном виде лежат в своих постелях, и все потому, что некий шевалье д'Арманталь, большой любитель подслушивать у дверей, не вспомнил вовремя полустишие Вергилия.
– Какое же это полустишие?
– спросил шевалье, все более удивляясь.
– Легко спуститься в подземное царство, - сказала со смехом «летучая мышь».
– Дорогой гений!
– воскликнул шевалье, впиваясь взором в прорези для глаз на маске незнакомки.
– Вот цитата, которую, позвольте вам сказать, вряд ли привела бы женщина.
– Разве вы не знаете, что бывают гении обоего пола?
– Да, но я никогда не слышал, что они так свободно цитируют «Энеиду».
– Разве эта цитата неуместна? Вы сравнили меня с Кумской сивиллой - я отвечаю вам ее языком. Вы требуете от меня чего-нибудь определенного - я выполняю ваше желание. Но вы, смертные, никогда не бываете довольны.
– Вы правы, потому что, признаюсь, ваше знание прошлого и настоящего внушает мне страшное желание узнать будущее.
– Будущее всегда двояко, - сказала маска.
– Есть будущее малодушных и будущее сильных духом. Бог дал человеку свободу воли, чтобы он мог выбирать. Ваше будущее зависит от вас.
– Но ведь нужно знать и то и другое будущее, чтобы избрать лучшее…
– Так вот, одно из них ждет вас где-нибудь близ Невера, в глубокой провинции, где вам предстоит делить свое время между кроличьим садком и птичьим двором. Это будущее приведет вас прямо на скамью церковного старосты вашего прихода - легкодостижимая цель, и вам нужно только плыть по течению, чтобы прибыть в эту тихую гавань.
– Ну, а другое?
– спросил шевалье, явно задетый предположением, что у него может быть подобное будущее.
– Другое?
– сказала незнакомка, опираясь на его руку и глядя на него сквозь прорези маски.
– Другое полно шума и блеска; другое сделает вас одним из актеров спектакля, который разыгрывается на подмостках мира; другое, проиграете ли вы или выиграете, по крайней мере, даст вам славу крупного игрока.
– Что же я потеряю, если проиграю?
– Вероятно, жизнь.
Шевалье сделал презрительный жест.
– А если выиграю?
– прибавил он.
– Что вы скажите о чине полковника, титуле испанского гранда и ордене Святого Духа, не считая жезла маршала в перспективе?
– Скажу, что игра стоит свеч, прекрасная маска, и, если ты мне докажешь, что можешь сдержать свое обещание, я готов быть твоим партнером.
– Такое доказательство вам может дать лишь некто другой, а не я, и, если вы хотите его получить, вам нужно последовать за мной.
– О-о!
– сказал д'Арманталь.
– Неужели я ошибся, и ты лишь гений второго ранга, подчиненный дух, промежуточная сила? Черт возьми, это несколько поубавило бы мое доверие к тебе.
– Что за беда, если я подчинена некой великой волшебнице и если это она прислала меня сюда.
– Предупреждаю тебя, что я ни о чем не договариваюсь через послов.
– В мою миссию входит доставить поэтому вас к ней.
– Значит, я с ней встречусь?
– Лицом к лицу, как Моисей с Господом Богом.
– В таком случае едем!
– Уж больно вы скоры, шевалье! Разве вы забыли, что всякому посвящению предшествуют некоторые церемонии, необходимые для того, чтобы быть уверенным в скромности тех, кого посвящают.
– Что же я должен сделать?
– Дать завязать себе глаза и отвести куда следует, а потом, у врат храма, произнести торжественную клятву, что вы никому на свете не откроете того, что вы там услышите и увидите.
– Я готов поклясться в этом Стиксом, - сказал со смехом д'Арманталь.
– Нет, шевалье - возразила маска серьезным тоном, - поклянитесь просто-напросто своей честью. Вас знают как благородного человека, и этого будет достаточно.
– А когда я дам эту клятву, - спросил шевалье после минутного раздумья, - мне будет позволено отказаться, если то, что мне предложат, окажется несовместимым с достоинством дворянина?
– Судьей будет только одна ваша совесть, и от вас не потребуют иного залога, кроме вашего слова.
– Я готов, - сказал шевалье.
– Идемте же, - ответила маска.
Шевалье хотел было пойти прямо к двери, пробиваясь через толпу, но, заметив у себя на пути Бранкаса, Брольи и Симиана, которые его, без сомнения, остановили бы, направился в обход, продвигаясь, однако, к той же цели.
– Что вы делаете?
– спросила маска.
– Уклоняюсь от встречи, которая могла бы нас задержать.
– А я уже начинала опасаться…