Шхуна «Мальва»
Шрифт:
«Что-то с братушкой служилось», — подумал Петро. Он хотел было уже спросить, но Витька так на него взглянул, что рыбак понял: спрашивать не надо, он сам расскажет.
Витька небрежно бросил:
— Здорово, рыбаки!
Ленька зашипел:
— Чш-ш!
— Как рыбалка? — уже шепотом спросил Витька, присаживаясь рядом с Ленькой.
— Удим, удим, а обедать вряд ли будем, — также шепотом ответил Ленька.
— А это кто? — спросил Витька, указав глазами на глухонемого.
— Глухонемой какой-то. Нищий старик...
Витька прилег на живот и пальцем показал Леньке: «Нагнись, поближе ко мне нагнись». И когда Ленька склонился к самому его уху, горячо зашептал:
— Ленька, уходи отсюда... Сейчас же уходи... Этот глухонемой — настоящий немец. Он схватит тебя, Ленька... Ты понял? Уходи и заметай свои следы...
Леньке стало как-то уж очень жарко. Он спросил:
— Ты не выдумал?
— Чтоб я утоп! — побожился Витька. — И еще сказали, чтоб ты пока и носа не высовывал из хаты. Потому что, если тебя схватят, тогда и до братухи твоего доберутся...
— Кто сказал?
— Люди сказали. Такие люди, что не верить нельзя.
Петро, тоже наклонившийся к Витьке, проговорил:
— Я так и думал. Иди, Ленька. Иди и не оглядывайся.
Однако Ленька сидел не двигаясь. Только через несколько минут медленно смотал удочку и сказал:
— Ну и рыбалка! Второе место меняю, и все без толку. И куда только эти бычки подевались!
Не оборачиваясь, он сошел на берег и не спеша побрел по песку. Он думал сейчас только об одном: нужно идти все так же медленно и ни разу не оглянуться. Если Витька не ошибается и этот глухонемой — шпик или немец, пусть он не знает, что Ленька что-то заметил. Как хочется хоть раз оглянуться и посмотреть, что делает глухонемой! Теперь уже и Ленька находил, что этот рыбак подозрительный. Как он мог не заметить этого раньше?! Какой же он к черту рыбак, когда и червяка не может как следует нацепить на крючок! Ленька же своими глазами видел, как он достал из банки червяка и насадил его на крючок прямо за середину. Какой же дурак так делает! Любая рыбина за секунду обглодает такую наживу и только хвостом вильнет. Да и банка у него немецкая. Из-под консервов. Ну, банка, может, еще ничего и не значит, потому что и у Леньки такая же, но вот тот факт, что настоящий рыбак никогда так не дернет удилище, как этот глухонемой, кое о чем, конечно, говорит. В общем, надо только оглянуться, и сразу все станет ясным. Если глухонемой идет за Ленькой, значит он немец. Если он продолжает сидеть на баркасе, значит он простой человек. Мало ли бывает людей на свете, которые не знают, что червяка надо надевать на крючок с головы, а удилище нельзя дергать резко, потому что у рыбы губы не железные?!. Ленька будто случайно зацепился ногой за ногу и упал на песок. Падая, он на одну лишь секунду повернул голову в ту сторону, где остались глухонемой, Петро и Витька, и похолодел: держа корзинку в одной руке и размотанную удочку в другой, глухонемой быстро приближался.
Теперь уж Ленька не сомневался: это немецкий шпик. Ленька видел, что шпик не спускает с него глаз. Что делать? Бежать? А вдруг он начнет стрелять? Эх, попался Ленька, как сазан в вентерь! Недаром Христо Юрьевич говорил: «По всему городу нас ищут. Надо быть осторожным...»
Глухонемой между тем приближался. Надо было что-то придумать, но Ленька не знал — что. От досады на свою беспомощность ему захотелось плакать. Сейчас, конечно, его схватят и поволокут в гестапо. Начнут спрашивать, где Иван, где шхуна? А Ленька и сам не знает. Да если бы и знал, разве он открыл бы рот?
— Мм-о-о! — услыхал он над собой мычание глухонемого и увидал, как тот протягивает к нему руку, словно желая помочь подняться.
Ленька сделал вид, что ищет в песке рассыпанных червей. Глухонемой продолжал стоять. Тогда мальчишка поднялся и направился к морю, где расположились рыбаки с удочками. Ему пришла в голову мысль, что здесь шпик не станет поднимать шума и тащить его в город, потому что побоится людей. Кроме рыбаков, на море никого нет, и шпик, наверно, будет ждать, пока они разойдутся...
Ленька снова размотал удочку и принялся рыбачить. Глухонемой, будто ничего не случилось, присел на песок неподалеку от Леньки и достал из корзинки краюшку хлеба. Но Ленька, даже не поворачивая головы, чувствовал, что шпик следит за ним...
Разламывая краюху хлеба, Люмке не спускал глаз с Леньки. До сих пор ефрейтор неплохо играл свою роль: голодный глухонемой рыбак ни в ком не вызывал подозрений, и Люмке не без оснований надеялся на успех. В первую минуту, когда он увидел Леньку, ефрейтор просто хотел схватить мальчишку и отвести его к Штиммеру. Но потом он переменил свое решение. Ничего не подозревающий рыболов, вероятно, отправится отсюда домой, и Люмке узнает, где он живет. Возможно, удастся захватить его мать или еще кого-нибудь. Это будет настоящим сюрпризом для Штиммера.
Но вдруг все планы Люмке начали рушиться. Ефрейтор увидел, что мальчишка что-то почувствовал. Может быть, его предупредил тот, другой, который, пришел с удочками...
Когда Ленька, упав, оглянулся, Люмке заметил, как тревожно взглянули на него испуганные глаза. Мальчишка сделал вид, что ищет рассыпанных червей, но банка у него была закрыта крышкой. Значит, мальчишка хитрит. И тоже, видимо, наблюдает за Люмке, как Люмке наблюдает за ним. Что ж, ефрейтор может подождать и посмотреть, что будет дальше... По крайней мере все эти рыболовы не смогут помешать ему в нужную минуту схватить брата одноногого рыбака: под брезентовой курткой у Люмке спрятан пистолет, и где-то недалеко находится сам Штиммер с тремя солдатами. Так или иначе, лейтенант Штиммер получит свое...
Ленька плохо следил за своей удочкой. Все его мысли были направлены на то, как улизнуть от человека, который замышляет против него недоброе. Но сколько он ни думал об этом, придумать ничего не мог. Он видел, как рыболовы расходятся по домам. Людей на берегу оставалось все меньше и меньше, а глухонемой и не собирался никуда уходить.
Наконец Ленька решил, что ждать больше нечего. Вот уже и дядя Петро с Витькой медленно прошли мимо него и показали глазами: — Уходи!..
Ленька отвязал леску от удилища и, намотав ее на спичечный коробок, положил в карман. Он не хотел тащить с собой удилище, чтобы оно не мешало, если придется бежать. Потом плеснул несколько раз холодной ведой себе в лицо, вытерся рубашкой и медленно, не глядя на глухонемого, пошел прочь. Он уже не сомневался, что шпик следует за ним. Не думает ли он, что Ленька такой дурак, что пойдет прямо домой и поведет его за собой. Нет, дудки! Ленька не собирается показывать, где живет его мать. Он будет плутать по городу, и уж если ему не удастся улизнуть, то пусть лучше схватят его одного, чем арестуют и мать. Дядя Иван Капуста не раз рассказывал Леньке о том, как шпики выслеживают квартиры. Нет, Ленька не даст себя провести!..
По мере того как Ленька удалялся от моря, он прибавлял шаг. В гору идти было нелегко, но Ленька не чувствовал усталости. Один раз только позволил он себе оглянуться. Конечно, шпик шел за ним. «Ладно, иди, — подумал Ленька. — Мне бы только попасть на улицу, а там посмотрим...»
Вдруг Ленька увидал присевших за баркасом двух немцев. Один из них, высунув голову, смотрел на него. Немец сразу же спрятался, но Ленька и не думал продолжать любоваться его головой. Он круто свернул в сторону и побежал. Сердце у него билось часто-часто.
Ленька не останавливался. Теперь он карабкался по обрыву, хватаясь руками за кустики высохшего прошлогоднего бурьяна. Скорее бы только выбраться на ровное место, а там уж Ленька покажет немчуре, как бегают русские мальчишки! Осталось совсем немного. Ленька слышал, как пыхтит вблизи немец. Их разделяло совсем небольшое расстояние — метров десять или пятнадцать. Солдат торопился. Он тоже хватался руками за бурьян, но корни не выдерживали его тяжести и обрывались.
Вдруг солдат оступился, из-под его ноги вырвался ком сухой глины. Немец на мгновение застыл на месте, потом взмахнул руками и опрокинулся на спину. Ленька оглянулся на шум и весело засмеялся.