Шифр Магдалины
Шрифт:
Должно быть, его пытка длилась несколько часов. Почти совсем стемнело, и тень Джека тянулась по полу и по половине стены. Воспользовавшись краем кушетки, чтобы не упасть, он прошел мимо трупа Бламона к телефону, стоявшему на столике в углу комнаты. Подняв трубку, он набрал номер «Сломанного побега».
— Бойлан, — прозвучал тихий, лишенный всяких интонаций голос, почти шепот человека, ожидавшего услышать плохие новости.
— Это я, — произнес Данфи.
Ему ответило молчание, длившееся несколько секунд, а затем:
— Где ты?
Вопрос застал Данфи врасплох. Он огляделся по сторонам.
— Где ты? — повторил Бойлан.
—
— Где?
— Не клади трубку. — Данфи открыл несколько ящиков стола и в одном из них обнаружил пачку счетов, на каждом из которых стояло одно и то же название и адрес. — Кажется, это место называется «Каса тапизада». Улица Сарагоса. В Канделярии.
— Тебе так кажется, или ты знаешь наверняка?
— Нет, я предполагаю.
— Ну, тогда спроси у кого-нибудь!
— Не могу.
— Почему?
— Потому что все мертвы. Да и сам я еле жив.
Чтобы доехать туда, у Бойлана, Дэвиса и Клементины ушло полчаса. Когда они наконец прибыли, Клементина чуть в обморок не упала, увидев эльзасца с его алым кушаком и молотком, застрявшим в виске. Да и Качок был не лучше.
А при взгляде на Данфи создавалось впечатление, что он сделал прыжок «ласточкой» в пересохший пруд.
— Боже мой! — воскликнул Томми, сделавшись белым как смерть при виде своего друга. — Что случилось?
— Я поскользнулся, — ответил Данфи.
Они отвезли его в деревушку в горах, где жил один пенсионер-гинеколог, которого хорошо знал Бойлан и который подрабатывал тем, что время от времени делал аборты. Он вколол Данфи хорошую дозу кодеина и один за другим вынул из его тела все гвозди.
Однако ни сломанному носу, ни ребрам он ничем помочь не сумел.
— Нос сам заживет, — сказал он, — а что касается ребер, серьезных повреждений, по-видимому, нет. В противном случае мы вряд ли смогли бы так спокойно беседовать здесь. В общем, пока вы остаетесь самим собой, ваш случай не смертелен. Таков мой прогноз, и я в нем абсолютно уверен.
Более серьезной опасностью была инфекция. Чтобы избежать ее, доктор прописал Джеку курс мощных антибиотиков и поручил его заботам Клементины, разместив в комнатах, располагавшихся на втором этаже виллы.
Услуги врача обошлись Данфи недешево. За них, а вдобавок к ним еще за свое гостеприимство и молчание добрый доктор запросил — и без возражений получил — пять тысяч фунтов. Клементина, конечно, предпочла бы отвезти Джека в больницу в Санта-Крус, но это было исключено. «Кровавая резня в Канцелярии» — с такими заголовками на первой полосе выходили все газеты на Канарах. Репортеры не уставали повторять историю о том, что некоему французскому гангстеру «изгвоздили мозги», а второму бандиту раскроили череп молотком. И для Данфи, истыканному гвоздями, прийти в больницу значило бы примерно то же, что явиться в полицию с повинной.
Поэтому у них с Клементиной не было другого выбора, как оставаться в доме старого врача в Маска, где они проводили большую часть времени, сидя на террасе за чтением и игрой в шахматы. Раны Джека заживали быстро и без проблем. Вскоре миновала и опасность инфекции. Только нос его стал значительно больше, чем раньше, напоминать клюв. Кроме того, наметился и прогресс в расследовании убийства Лео Шидлофа.
Однажды вечером, когда они сидели среди бугенвиллей на террасе, потягивая сангрию, Данфи пожаловался
— Неправда, — возразила Клементина. — Ты ведь сам говорил мне, что очень многое узнал в Цуге о Даллесе и Юнге…
— И о Паунде, — добавил Данфи. — И о том, что существует нечто, именуемое «Обществом Магдалины». Но ведь вся эта информация слишком туманна и неопределенна. Я только удвоил количество вопросов, с которых начинал. К примеру, кто такой Гомелес? Теперь ему, наверное, уже лет девяносто, если не сто. И апокриф… Какое он имеет ко всему отношение? Уже не говоря о Шидлофе. О нем отдельный разговор. У меня все больше складывается впечатление, что я задаю неверные вопросы. Если хочешь знать правду, я бы предпочел вернуться на шесть месяцев назад.
— Ты говоришь ерунду, — ответила Клементина.
— Почему это?
— Потому что в прошлое вернуться нельзя.
— Почему же?
— Ну, ты помнишь своего друга, того, которого звали Роско?
Да, конечно, она права. В одну реку невозможно войти дважды, особенно если того, к кому ты был не совсем безразличен, задушили выше по течению. Данфи вздохнул:
— Ну и что теперь делать?
Клементина покачала головой:
— Делать нечего. У тебя просто нет выбора.
Накануне их отлета из Маска в Лондон, где Джек надеялся отыскать ван Вордена, Клементина принесла ему письмо, которое она нашла во время сборов.
— Оно было в твоих спортивных штанах. Наверное, ты привез его из Цуга.
Данфи взглянул на почерк и кивнул. Он практически забыл о нем. Письмо было датировано 19 апреля 1946 года.
Мой дорогой Карл!
Приношу свои извинения за промедление с ответом на Ваше последнее сообщение. Мы с братом практически непрерывно работаем над созданием послевоенной инфраструктуры ради достижения тех геополитических целей, которым посвятили свою жизнь. Возвращение Иерусалима евреям, как мне кажется, вполне законное устремление, которое очень легко обосновать и которое может и должно стать составной частью внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов. И здесь мы не должны останавливаться ни перед какой дестабилизацией ситуации внутри данного региона, которая может иметь место в ближайшее время. По крайней мере наша деятельность основывается на высоких нравственных принципах, и это, как всегда, служит великим утешением для меня.
Объединение Европы — лошадь совсем другой масти. Советы сделают все, чтобы его не допустить, что приведет к новой серьезной конфронтации. Однако у меня нет ни малейших сомнений относительно того, что мы выйдем победителями. Единая Европа, с моей точки зрения, есть лишь вопрос дипломатических и военных усилий.
Значительно более сложной задачей является непосредственное воздействие на коллективное бессознательное путем распространения архетипических образов, описанных в апокрифе. Воссоздать Сион — это одно. Новое государство очень скоро станет таким же, как и все другие. Но как мы сможем создать мир, в котором
в полях лежат растерзанные звери,
загадкой стали письмена из злаков,
и призраки явились в небесах.
Задача трудная, но, как мне кажется, вполне выполнимая. В Бюро стратегических служб мы разработали технологию, которую назвали «пси-оп». (Предлагаю предоставить решение названной проблемы мне.)
Аллен.