Шифр Магдалины
Шрифт:
— А что такое Австразия?
— Северная Франция и несколько частей Германии. Очень интересная история, — признался Уоткин. — Похожа на сказку. Когда отца Дагобера убили, самого его похитил мажордом дворца и спрятал в монастыре в Ирландии. У них явно не хватило духа убить ребенка. Спустя несколько лет сын мажордома сделался королем, а Дагобер вырос, стал взрослым мужчиной.
— И когда все это произошло? — спросила Клементина.
— В 651 году. Ему удалось возвратить себе трон в возрасте двадцати трех лет.
— А что было потом? — спросил Джек, вспомнив,
Уоткин пожал плечами:
— Он погиб.
— Каким образом? — поинтересовалась Клементина.
— Его убили во сне, вонзив копье в глаз.
— А кто был убийцей? — спросил Данфи.
— По свидетельству хроник, оруженосцы Пипина Толстого.
— А на самом деле?
Уоткин презрительно фыркнул.
— Конечно же, люди, подосланные Ватиканом.
— А вот этот? — спросила Клементина. — Кто он такой?
— Сигизберт, — ответил Уоткин. — Он стал продолжателем рода.
— И сколько времени он еще продолжался? — спросил Данфи, подводя разговор к цели своего визита.
На лице Уоткина появилось растерянное выражение.
— Что вы имеете в виду?
— Где сейчас потомки Меровингов? Дожил ли кто-нибудь из них до нашего времени?
Уоткин пожал плечами.
— Только не пытайтесь убедить меня, — проворчал Данфи, — что со времен Наполеона никто не интересовался подобным вопросом!
Уоткин уныло усмехнулся.
— Ну в общем, — сказал он, — это не имеет принципиального значения. Как бы то ни было, последний из них жил здесь, в Париже.
— Не шутите? — выразил свое изумление Джек. — Кто он?
— Банкир, — ответил Уоткин. — Кажется, его звали Бернарден. Фамилии не помню.
Джек почувствовал, что может идти напролом, терять ему было все равно нечего.
— Гомелес? — спросил он.
Уоткин с изумлением уставился на него.
— Ведь я прав, не так ли? — воскликнул Данфи. Он повернулся к Клементине. — Вот видишь, я оказался прав.
— Откуда вам известно его имя? — выпалил Уоткин.
Данфи пожал плечами.
— Из Интернета. Я много работаю с Интернетом.
— И что с ним случилось? — спросила Клементина.
— С кем?
— С мистером Гомелесом, — сказала Клементина, и как только она произнесла это имя, с улицы донесся звук подъезжающей машины.
Уоткин подскочил, словно от звука выстрела. Отвернувшись от своих гостей, он начал поспешно сворачивать свитки.
— Кажется, его ранили на войне, — ответил он.
— На какой войне? — спросил Джек.
— В Испании. Он был добровольцем.
Клементина подошла к окну, отдернула занавеску и выглянула на улицу.
— Наверное, сейчас он очень стар, — сказала она.
Уоткин покачал головой и солгал:
— Полагаю, он уже умер. Он был очень болен. И не только из-за ранения. У него была… Как она называется? Pernicieuse anemie. [94]
94
Пернициозная
— Пернициозная анемия? — подсказала Клементина.
— Абсолютно верно! А во время большой войны, когда пришли немцы, они сделали из его дома на рю де Могадор госпиталь. С тех пор его никто не видел.
— Даже после войны? — спросил Данфи.
— Да, он исчез.
— А дом?..
Уоткин отмахнулся от вопроса.
— Он переходил из рук в руки. Сейчас, я думаю, там музей. Археологии.
Данфи внимательно наблюдал за Уоткином. Тот был необычайно напряжен и напоминал сторожевого пса, навострившего уши при приближении прохожих. И в это мгновение Клементина отскочила от окна с восклицанием:
— Ого!
Данфи подошел к ней, выглянул на улицу и увидел пятерых мужчин в черных костюмах и галстуках ленточкой, вылезающих из серого фургона, заехавшего передними колесами на тротуар. Один из них поспешно шел к дому Уоткина, на ходу нажимая кнопки на сотовом телефоне.
Телефон на столе зазвонил. Уоткин сделал движение по направлению к нему.
— Стоять! — крикнул Данфи, словно француз был большой и очень нервной собакой. Затем открыл портфель и вытащил оттуда «глок». — А теперь слушайте меня, — приказал он. — Скажите им, что мы только что ушли и находимся по пути в Национальную библиотеку, и что мы едем на стареньком автомобиле марки «де шво». В общем, говорите им все, что вам взбредет в голову, Жорж, но постарайтесь быть убедительным, в противном случае на вас сегодня завершится род Уоткинов. Надеюсь, вы меня поняли?
С искаженным от ужаса лицом Уоткин кивнул и медленно поднял трубку. Он говорил слишком быстро, и Данфи не понял в точности, что он сказал, однако услышал слова «библиотека» и «де шво», из чего сделал вывод, что Уоткин буквально исполнил его требования.
Подойдя к окну, Данфи выглянул на улицу и увидел, как трое мужчин запрыгнули обратно в фургон, захлопнув за собой дверцу. С громким скрежетом автомобиль выехал на улицу, развернулся, затормозил и помчался в сторону, как решил Данфи, Национальной библиотеки. Тем временем двое стоявших на тротуаре мужчин в черных пиджаках направились к дому. Один из них сильно хромал, и какое-то мгновение Данфи казалось, что это Джесси Карри. Но нет, Карри был значительно выше ростом, и, кроме того, вряд ли после той стычки с Джеком в Лондоне он уже так свободно разгуливает.
— Они уехали? — спросила Клементина. Голос ее срывался, как у подростка.
— Некоторые, но не все, — ответил Данфи.
Раздался звонок в дверь. Потом еще один.
Данфи повернулся к Уоткину.
— Впустите их.
Уоткин прошел к домофону и нажал кнопку, затем повернулся к Джеку.
— Что вы собираетесь делать? — спросил он.
Данфи подумал, что этот вопрос Уоткин должен был задать до того, как нажать кнопку. Он ничего не ответил, просто покачал головой. Правда состояла в том, что он не знал, что будет делать, когда они войдут.