Шифрованный счёт
Шрифт:
Но сейчас, наблюдая, как прощается Шлихтинг со своими коллегами, Карл сжимал руки так, что трещали пальцы в суставах; знал, что не простит себе этого, что Шлихтинг и Пфердменгес будут сниться ему, точнее, не они, а расстрелянные негры и будущие жертвы новых немецких концлагерей, которые непременно создадут неонацисты. Они бросили бы за колючую проволоку и его, если бы узнали о мыслях Карла.
Боже мой, какая ирония судьбы: он сын коменданта одной из самых страшных фабрик смерти, сам ходил бы в полосатом халате, ожидая очереди в крематорий…
В комнате остались они одни. Шлихтинг спросил:
— Ну
Карл понял: Шлихтинг спросил просто так, для порядка.
Ещё минуты две-три назад Карл, возможно, и бросил бы в глаза этому долговязому пройдохе все, что думал о нем, но мысли об отце потрясли его и лишили воли.
Карл что-то пробормотал, хотя Шлихтинг и не требовал от него ответа.
— Самолёт завтра в четыре, — сообщил. — Я заказал билеты.
— Пять?
— Да, кстати, зачем вам пятый?
— С нами полетит ещё девушка.
Шлихтинг не позволил себе никакой фамильярности, только взглянул исподлобья, но Карл не захотел ничего объяснять.
Аннет встречала их в аэропорту. Не виделись немного больше недели, а Карл волновался так, словно возвращался из многомесячной тропической экспедиции, и все это время не получал ни одной весточки из дома. Когда шли по площади, Аннет повисла у него на руке, заглядывала в глаза, и ямочки на её щеках двигались. Рассказывала, как ловко вела «фольксваген» по горным дорогам, совсем не боялась, хотя впервые ехала по серпантину. Она заказала им номера в недорогом отёле «Корона» — три комнаты подряд на четвёртом этаже, господин Пфердменгес может поселиться в комфортабельных номерах бельэтажа (что он, кстати, и сделал), для машины есть платная стоянка, наискосок от отеля, метров за триста.
Карл ещё не говорил с Аннет о поездке в Цюрих, но знал, что девушка захочет лететь с ним в Швейцарию, а ещё больше хотел этого он — кстати, посмотрел на часы, уже почти восемь, и Аннет заждалась его.
Шлихтинг понял его взгляд.
— Где вы остановились? Отель «Корона»? Прекрасно, нам по дороге. Сегодня я остаюсь на городской квартире, шофёр отвезёт меня, а затем вас.
У выхода Шлихтинга ждали два «ординарца» — вооружённые молодчики из охраны. Один из них сел на переднее сиденье машины. Шлихтинг поднял стекло, отделявшее заднюю часть машины, приказал в переговорную трубку:
— Домой! А затем отвезёте господина в отель «Корона».
Карл подумал, что Шлихтинг мог дать этот приказ перед тем, как поднять стекло. Правда, тогда осталась бы незамеченной переговорная трубка.
Словно отвечая на его мысли, Шлихтинг произнёс гордо:
— Мы заказали для фон Таддена и для меня два бронированных «мерседеса» с непробиваемыми шинами. Уникальные машины, фирма выпустила всего несколько таких.
Карл вжался в угол машины. Да, этот тип, если дорвётся до власти, построит себе не только бункеры. Собственно, все разговоры о чести нации, интересах народа — ширма, которой они прикрывают свои желания. Начинается с бронированного «мерседеса», а заканчивается имениями, виллами, картинными галереями. Геринг тоже хватал все подряд.
Внезапно Карл представил тушу Геринга на виселице, а рядом — Шлихтинга: толстый и тонкий, но с одинаковыми аппетитами.
Посмотрел на Шлихтинга: не снится ли ему такой конец? Хорошо было бы сегодня после окончания совещания показать им фильм о Нюрнбергском процессе.
Хотя такие не образумятся.
Когда Карл направился на розыски последнего из «тройки», Гюнтер через ресторан бросился на улицу, смешался с толпой, перебежал на противоположную сторону и, спрятавшись за газетным киоском, увидел, как Карл вышел из отеля и проследовал к стоянке такси. Слава богу, там не было ни одной машины, и Гюнтер, стараясь не попадаться другу на глаза, успел добраться до автостоянки и залезть в «фольксваген». Оттуда хорошо видел, как нетерпеливо переступал Карл с ноги на ногу. Наконец подошло такси, Гюнтер врезался в транспортный поток сразу за ним — их разделяли всего две или три машины. Таксист шёл быстро, и Гюнтеру пришлось хорошо попотеть: не зная города, трудно сразу сориентироваться, но все же Гюнтер не упустил из виду такси.
Карл вышел на Кроненштрассе и направился к стеклянной двери, у которой толпилось полтора десятка человек.
Гюнтер втиснул «фольксваген» между мышиного цвета «мерседесом» и какой-то длинной современной машиной. Увидев, что Карл исчез за стеклянной дверью, закурил и со скучающим видом подошёл к молодчикам, толпившимся на панели. Его обогнал седой высокий мужчина — молодчики расступились, один даже открыл двери.
— Штандартенфюрер Готшальк, — сказал кто-то почтительно, и Гюнтер понял, что за стеклянными дверями собираются либо бывшие эсэсовцы, либо члены какого-то землячества.
Гюнтер занял место на краю панели и, выбрав удобный момент, открыл дверцу «опеля», помогая выйти из машины человеку в хорошо сшитом костюме. За ним выпрыгнула средних лет женщина, глянула на Гюнтера, тот поклонился вежливо и прошёл с независимым видом рядом с этой парой мимо молодчиков, которые услужливо расступились.
Большой темноватый зал был заполнен на две трети — Гюнтер пристроился в последнем ряду и внимательно осмотрелся, но не заметил Карла. Почти сразу присутствующие зааплодировали — на сцену вышел какой-то человек.
— Шлихтинг, — прошептал сосед Гюнтера в волнении, — сам Йоахим Шлихтинг!
Гюнтеру показалось: сейчас Шлихтинг поднимет руку, бросит в зал «зиг!», и сотни присутствующих, как во времена «третьего рейха», заревут «хайль!» Но дело ограничилось аплодисментами и отдельными выкриками.
В это время в зале появился Карл. Он вышел из боковой узкой двери у самой сцены и сел на свободный стул в первом ряду.
Гюнтер не слушал Шлихтинга. Его всегда раздражали речи политиканов, считал их всех демагогами, мог сидеть в нескольких шагах от оратора, смотреть ему в глаза и не слушать — отключаться полностью, мог в такие минуты даже повторять роль или придумывать меткие реплики.
Гюнтер уже давно понял, что последний из «тройки» — один из неонацистских бонз. Вряд ли Карл по собственной инициативе пошёл бы на это собрание и вряд ли его пропустили бы без разрешения в помещение за узкой дверью, которую охраняют два здоровенных молодчика. Следовательно, он встретился уже с человеком, который знает две последние цифры, и завтра, самое позднее послезавтра они вернутся в Швейцарию и станут владельцами банковского счета. Это же черт знает что такое, сегодня он бедняк, нищий, а завтра может открыть собственный театр!