Шикша
Шрифт:
— Располагайся! — буркнула мне Анфиса, указав рукой на нижнюю койку.
Я сбросила рядом рюкзак.
— Постельного нет, сразу говорю, — заявила она. — Народу много, все только туда-сюда ездяют, не успели постирать. Да и дожди все время — не сохнет.
— Ничего страшного, у меня спальник есть, — ответила я примирительно.
— Спальник… — проворчала старуха, неодобрительно покосившись на мой замызганный рюкзак, — провонялся от костра, небось, твой спальник. Матрац мне здесь завоняешь своим спальником. А мне потом сюда приличных людей селить, между прочим.
Я не нашла, что ответить,
— В углу вон есть дерюжка, чистая, подстелешь на матрас под спальник, — велела старуха. — Теперь питание. В общем, завтрак свой, в центре есть магазин, иди и покупай, что хочешь, а обед и ужин — в общей столовой, в час дня и в семь вечера. Не опаздывай. Умывальник сзади балка. Воду будешь брать из колодца. Пошли, сортир покажу.
Она вывела меня во двор метеостанции, который почти ничем не отличался от двора какой-нибудь среднестатистической избушки: здесь даже огородик был, правда небольшой. В грядках с заросшей мокрецом морковной и свекольной ботвой лениво копошились две толстозадые курицы.
— Валентины нашей хозяйство, — увидев мое недоумение, пояснила Анфиса. — Она на два дня в Озёрное уехала, к дочери.
За грядками обнаружился деревянный сортир.
— Вот, — махнула рукой Анфиса. — Ночью только осторожно ходи. Фонарь под столом.
Показав мне все, что необходимо, она ушла, напоследок напомнив мне, чтобы не забывала запирать ворота:
— У нас так-то все друг дружку знают, чужих нету. Но вот новая бригада эта понаехала, кто их знает, — проворчала она и удалилась, широко шагая по развороченной грузовиками песчаной дороге.
К следователю мне было велено прийти после ужина, сейчас он был в отъезде. Поэтому Бармалей позвал меня с собой в управление, скорей всего, чтобы я была у него «на глазах».
В центре поселка находилось отделение нашего главуправления, где ему нужно было сдать отчеты и реестры образцов руды.
Мы подошли к такому-же однотипному уныло-серому зданию. Оно было совсем новым. Ремонтно-отделочные работы еще не окончились, и мы прошли по гулкому, едко пахнущему побелкой, коридору на второй этаж. Я старалась не касаться замызганных извёсткой стен. Было тихо и безлюдно. Только из одного из кабинетов вышла недовольная женщина в спецовочном синем халате с ведром и шваброй.
— Караулов у себя? — спросил её Бармалей.
Женщина невнятно кивнула, продолжая меланхолично натирать пол.
— Вот и хорошо, — пробормотал Бармалей и завернул за угол коридора. Я заторопилась за ним.
Мы вошли в кабинет, окутанный клубами сизого махорочного дыма. Там находились трое: грузный в темном мятом костюме мужчина восседал за центральным столом, видимо, хозяин кабинета, серьёзная женщина в очках примостилась за другим столом сбоку. Она сидела над пишущей машинкой. «Скорей всего — секретарша», подумала я, осмотрев её небрежную прическу и старомодное платье с пластмассовой брошью-камеей под воротом. Самое интересное, что курила именно женщина. Причем курила много, так как перед нею стояла заполненная доверху окурками пепельница. Не отрываясь от печатанья, женщина лишь мельком взглянула на нас и затушила очередную папиросу в блюдечко от чайной пары.
Третий мужчина явно был посетителем. В дорогом, пошитом явно на заказ костюме и очках в массивной роговой оправе. Судя по радушному приёму — он был дорогим гостем не только по внешнему виду.
— А-а-а-а! Иван Карлович! — разулыбался Караулов и тут же скороговоркой попенял, правда, незлобно. — Давненько же тебя у нас не было. Смотрю, совсем там, в глуши своей, одичал. А я тебя всё жду, жду. Надо потом с тобой одно дело обсудить. И Петров звонил. Как там твои дела? Уткина всё ищут, ищут. Но давай об этом после… потом…
Бармалей скривился при упоминании об Уткине и кивнул, покосившись на гостя.
Поймав его взгляд, хозяин кабинета разулыбался еще шире:
— А сейчас, Иван Карлович, знакомься вот, — это уважаемый товарищ Абрамовский. Константин Викторович. Прямо из Москвы к нам с предложениями о совместной работе.
Мужчины обменялись рукопожатиями. На меня гость даже не взглянул.
— И в чем же нам работать предстоит? — улыбнулся Бармалей одними губами.
— Подожди, подожди, Иван Карлович, — засмеялся Караулов, — давай-ка, дорогой, становись, в очередь!
И, видя недоумение на лице Бармалея, пояснил:
— Так не пойдёт, Иван Карлович. Мы первые нашли Константина Викторовича! Можно сказать, проявили инициативу и перехватили у соседей. Значит нам первым с ним и работать. Но ты не думай, вам работа тоже найдется!
— Знаю я твоё это «тоже» — проворчал Бармалей, — мы будем пахать, а вы «наверх» отчитываться.
— Ха! Одну же работу делаем, товарищи! — хохотнул Караулов, — а вы всё мелочитесь как-то по-мещански. Здесь размах нужен! Размах!
— Зато у вас размах — от тайги до британских морей…
— Ой, не начинай только, Иван Карлович, — с веселым прищуром ответил Караулов. Настроение у него было прекрасным и ничего не могло сбить его эмоций.
— А я бы всё-таки послушал товарища из Москвы, — не унимался Бармалей, — Константин Викторович, расскажите и нам тоже. Как исполнителям. Будущим исполнителям.
— Ну что же… — откашлялся Абрамовский и, поджав губы, сообщил следующее, — я являюсь руководителем проекта «Северное чудо». Сам ЦК КПСС поддержал нас, товарищи. Если в двух словах, то под моим руководством, еще двенадцать лет назад мы вывели новый сорт растения, которое проявляет изумительную морозостойкость, неприхотливость и главное — даёт огромную… прямо мощнейшую урожайность! Это чудесное растение прекрасно подходит на корм коровам и овцам. Да и вашим оленям оно подойдет идеально!
Абрамовский говорил всё быстрее и быстрее, его глаза засверкали от распирающего его научного восторга, прямо забил фонтан научной мысли:
— Вы только представьте себе, товарищи! Мы же определили, что силосная масса этого растения превышает массу всех известных ранее силосных культур в двадцать раз! В двадцать! А скорость прироста составляет десять сантиметров в сутки!
— Да ну? — вытаращился Бармалей, что-то прикидывая про себя.
— Не «ну»! Не «ну»! — загорячился Абрамовский, — чтобы это утверждать, мы предварительно провели цикл испытаний. Более десяти лет изучали его. Причём в разных условиях. И вот, наконец, мы представили результаты «наверх» и теперь беремся внедрить их по всей стране!