Шиллинг на свечи
Шрифт:
В крошечном помещении находилось два очень толстых человека. Один из них — хозяин — резал толстыми ломтями свежий хлеб, другой — такой же великан — шумно прихлебывал горячую жидкость из огромной кружки. При виде Эрики оба застыли в полной неподвижности.
— С добрым утром, — произнесла Эрика.
— Утро доброе, мисс, — отозвался хозяин. — Хотите чашечку чая?
— Можно. — Эрика посмотрела по сторонам и спросила: — А жареный бекон у вас есть?
— Есть, и прекрасный, — живо отозвался великан. — Прямо тает во рту.
— Мне порцию побольше,
— И яйцо?
— Три.
Хозяин высунул голову наружу и убедился, что она действительно одна.
— Вот это дело, это по-нашему! Теперь так редко встретишь девушку, которая понимает толк в еде. Присаживайтесь, мисс. — Он обмахнул металлический стул краем передника.
— Минуты не пройдет, и бекон будет готов. Как резать — потолще? Потоньше?
— Потолще, пожалуйста. С добрым утром, — вежливо обратилась она ко второму великану, всем своим видом показывая, что готова составить им компанию и принять участие в разговоре, еде и питье.
— Это ваш грузовик там стоит? Мне всегда хотелось поездить на таком.
— Да ну?! А мне всегда хотелось стать канатоходцем.
— У вас телосложение не то, — невозмутимо отозвалась Эрика, — так что лучше вам грузовик водить.
Хозяин, нарезавший в этот момент бекон, громко расхохотался. Шофер увидел, что его сарказм не достиг цели — девушка уж больно серьезная попалась, — и, сменив вызывающий тон на вполне дружелюбный, сказал:
— Что ж, для разнообразия очень даже приятно позавтракать в женской компании, правда, Билл?
— А я думала, от женщин у вас отбоя нет. Ведь на грузовике каждый прокатиться рад.
Не успел изумленный верзила сообразить, то ли эта худенькая девчонка издевается над ним, то ли набивается в подружки, то ли действительно так считает, как она спросила:
— Вы, наверное, частенько подвозите бродяг?
— Никогда! — быстро ответил водитель, успокоившись, что разговор перешел на нормальные рельсы.
— Жалко. У меня интерес к бродягам.
— По какой линии интерес? По религиозной, что ли? — поинтересовался Билл.
— Нет. По литературной.
— Да ну? Вы что же, книжку пишете?
— Не совсем. Собираю материал для одного человека. Наверняка вы встречаете много бродяг, даже если их не подсаживаете, — настаивала она.
— Некогда смотреть по сторонам, когда ведешь машину.
— Расскажи ей про Геррогейта Гарри, — вставил Билл, разбивая яйца. — Я видел его у тебя в кабине на прошлой неделе.
— Не мог ты никого видеть в моей кабине.
— Да перестань скрытничать. Не видишь, что ли, это настоящая маленькая леди. Не будет она языком трепать, что ты кого-то там подвозил.
— Геррогейт не бродяга вовсе.
— А кто же он? — спросила Эрика.
— Он фарфором торгует. Разъезжает по деревням и продает.
— А, понимаю! Белые с голубым вазочки в обмен на кроличьи шкурки.
— Ничего похожего. Он отбитые ручки чайников приделывает и все прочее чинит-клеит.
— Да? И хорошо зарабатывает? — спросила она,
— На жизнь хватает. Ну еще перепродает иногда то старое пальто, то пару ботинок.
Эрика на какое-то время замолчала. Она опасалась, что находившиеся рядом с ней услышат, как громко заколотилось ее сердце, потому что ей самой его стук казался просто оглушительным. Старое пальто. Что ей теперь сказать? Не может же она просто спросить: «А было у него пальто последний раз, когда вы его видели?» Так она себя выдаст с головой.
— Любопытный тип, — сказала она наконец. И, обращаясь к Биллу: — Принесите, пожалуйста, горчицу. Хорошо бы мне с ним встретиться. Правда, он, наверное, сейчас уже на другом конце графства. В какой день вы его видели?
— Дайте-ка вспомнить. Я подобрал его возле Димчарча и высадил у Тонбриджа. Это было на той неделе, в понедельник.
Значит, это все-таки не Геррогейт. Вот жалость! Так все хорошо на нем сходилось: и то, что он интересовался пальто и ботинками, и то, что он был бродячим торговцем, и то, что он приятельствовал с водителями грузовиков, которые могут быстро переправить его из нежелательного места в другое, более отдаленное… Что ж, зря было и надеяться, что все может оказаться так легко.
Билл поставил горчицу возле ее тарелки.
— Только не в понедельник, — произнес он. — Правда, какая разница. Ты проезжал мимо, как раз когда Джемми разгружал товар. Вторник это был.
Какая разница!! Эрика набила полный рот яйцами с беконом, чтобы хоть немного приглушить радостное возбуждение.
Какое-то время в «Восходящем солнце» царило молчание. Отчасти потому, что Эрике была присуща чисто мужская черта — есть молча, отчасти потому, что она не могла решить, как бы ей с наибольшим успехом и с наименьшим риском быть разоблаченной повести разговор дальше. Вдруг она с беспокойством увидела, что водитель отставил кружку и решительно поднялся.
— Вы же мне еще не рассказали про Геррогейта… как его там дальше?
— А что рассказывать-то?
— Ну как же, странствующий реставратор фарфора — это же так интересно! Мне бы очень хотелось с ним побеседовать.
— Да он не больно разговорчивый.
— Я уж постараюсь, чтобы он не остался в накладе.
— За пять монет Геррогейт будет болтать, что твоя сорока. А за десять он тебе расскажет, как открывал Южный полюс, — рассмеялся Билл.
Эрика обратила все свое внимание на более дружелюбно настроенного Билла.
— Так вы его знаете? У него есть постоянное место, где он живет?
— Зимой он никуда не ездит, дома сидит, а летом живет в палатке.
— Вдвоем с Квини Вебстер где-то возле Пембери, — вмешался шофер, которому не понравилось, что инициатива в разговоре перешла к Биллу. Он положил на чисто выскобленный стол мелочь и двинулся к выходу. — И если уж вы готовы его отблагодарить, то на вашем месте я сперва подольстился бы к Квини Вебстер.
— Спасибо. Я запомню ваш совет. Еще раз спасибо за помощь.