Шильонский узник

Байрон Джордж Гордон

XI

«Не брат? И мне тебя чуждаться?Творец! Роптать я не должна.Но, ах! Ужель я рожденаБезродной по земле скитаться,Без милого на свете жить?Меня не будешь ты любить!И я увяну сиротою,Но знай: и в горести моейОстанусь другом я – сестрою —Зулейкой прежнею твоей!Быть может, жаль тебе решитьсяМладую жизнь мою пресечь,А должен мстить; возьми же меч —Вот грудь моя! Чего страшиться?Сноснее тлеть в земле сырой,Чем жить и быть тебе чужой.Судьбы жестокого удараТеперь причину вижу я,Яфар… он вечно гнал тебя,А я, увы! Я дочь Яфара!Спаси меня!.. Хоть не сестрой,Пусть буду я твоей рабой».

XII

«Зулейка! Ты моей рабою!..Пророком я клянусь, СелимВсегда, везде, навек твоим!Счастлива нежною мечтой,Ты слез не лей передо мною.Взгляни на меч заветный мой,Корана с надписью святой!Пускай сей меч в день шумной браниПозором ослабелой дланиНе защитит в бою меня,Когда обет нарушу я!Прелестный друг, души

отрада,Соединимся мы тесней!Теперь исчезла нам преграда,Хоть лично мне Яфар злодей,Ему был братом – мой родитель;Он тайно брата умертвил;Но однокровного губительМеня, младенца, пощадил;И сироту – он, Каин новый! —Хотел себе поработить,Как львенка, думал заключитьОбманом в тяжкие оковы,И тщился строго наблюдать,Чтоб я цепей не смел порвать.Его обид я не забуду;Кипит во мне отцова кровь;Но в том порукою любовь,Что для тебя – я мстить не буду.Однако ж ведай, как ЯфарСвершил злодейский свой удар!»

XIII

«Как ярость братьев раздраженных,Вспылала гибельной грозойЛюбовь, иль честь тому виной, —Не знаю я: в душах надменныхОбид малейших даже видВражду смертельную родит.Отец мой, Абдала, все болеВрагам был страшен в ратном поле.Еще поднесь его делаБоснийцы в песнях величают,И ратники Пасвана знают,Каков был смелый Абдала.Я расскажу Зулейке нынеО горестной его кончине,Как он коварства жертвой пал,И, о моей узнав судьбине,Как я навек свободным стал».

XIV

«Когда Пасван в стенах ВиддинаУже не жизнь одну спасал,А сам султану угрожал;Тогда паши вкруг властелинаСтеклись, раздор забыли свойИ двинулись с мятежным в бой.Два брата сабли обнажают,При каждом верные полки,Раскинут стан, и бунчукиВ полях Софийских развевают.Но Абдалы надежный мечНапрасно ждал кровавых сеч.Он мнил, что с братом примирился, —И в небеса переселился,Родным злодеем отравлен.Однажды, бывши утомленЗвериной ловлею и жаром,Вкушал в купальне он покой,И раб, подкупленный Яфаром,Ему напиток роковойПоднес; он взял без подозренья, —И смерть!.. Не верь моим словам,Гарун решит твои сомненья;Спроси его, Гарун был там».

XV

«Удар свершен. Пасван надменный,Разбитый, но не побежденный,Войну пресек, – родитель твойБерет неправедною мздойУдел и сан высокий брата;Так подлой наглостью своейВ диване все, ценою злата,Искатель низкий и злодейДостанет, – наши земли, правы,Его измены плод кровавый,Он получил. Нет нужды в том,Что в дар богатство расточает, —Утрату новым грабежомЯфар обильно заменяет.Ты спросишь: как? Взгляни самаНа сел, полей опустошенье,И под жестокостью ярмаРабов несчастных изнуренье.Спроси, как вымученный потЕму сокровища дает?Почто ж младенец безнадежныйСпасен от смерти неизбежной?Зачем суровый твой отецЕго приемлет в свой дворец?Не знаю; стыд, иль сожаленье,Иль детской слабости презренье,Иль без сынов он, может быть,Хотел меня усыновить,Иль замысл непонятный, тайныйТому причиною случайной.Но нам ли вместе можно жить?В обоих гнев нетерпеливыйВсечасно разгорался вновь;Его страшил мой дух кичливый;Я зрел на нем отцову кровь».

XVI

«Враги Яфаровы таятся;Не всяк тот верность сохранит,Кого он кормит и поит.Когда б они могли дознаться,Что было с Абдалой, кто я, —Тогда б ему не жить и дня.Они лишь ждут, чтоб сердцем смелыйИх вел на дерзостное дело;Глядят, чтоб буйною рукойИм знак был подан роковой.Но тьма судьбу мою скрывает;Один Гарун всю тайну знает.При Абдале воспитан он,И стражем был отцовых жен.Он видел страшную кончину;Но что невольник мог начать?Владыки смерть ему ль отмщать?Он жизнь спасти решился сыну.Гарун меня, младенца, взял,И в день, когда в чаду киченьяГубитель гордый пировал. —Осиротелый, без призреньяЯ у ворот его стоял.Гарун молил – и не напрасно —Об участи моей несчастной.Яфар велел таить – кто я,От всех, – но боле от меня;И в Азию с брегов Дуная,Далеко от Румельских стран,Свое злодейство скрыть желая,Уехал сумрачный тиран;Но мне Гарун открыл обман.Узнал наперсник боязливыйВесь ужас тайны злочестивой;Он изменить стремился ей;Так Алла злобных наказует;Он им сообщников дарует,Но не дарует им друзей».

XVII

«Мой рок невольно устрашает;Но правды я не утаю,Хотя рассказ мой и смущаетНевинность робкую твою;Заметил я, как ты дрожала,Когда Селима узнавалаВ одежде странной; но уж яЕе носил – она моя;Твой юный друг, с которым вечноТы клятвой связана сердечной,Начальник шайки удалой;Нам жизнь, закон – один разбой.И если б ты узнала болеО нашей в море буйной доле,Тогда б еще удвоил страхЛилеи на твоих щеках.Вот эта сбруя боеваяМоей толпой принесена;Вблизи скрывается она;Когда же чаша круговаяВ пиру морском осушена,То удальцы мои суровыНа все летят, на все готовы;Пророк наш должен им проститьВеселый грех – вино любить».

XVIII

«Что было делать? Жить в презренье,Дышать свободой в заточенье?Яфар боялся уж меня,И ни кинжала, ни коняМне

дать не смел, а пред диваномОн правду затмевал обманом,Что будто в поле страшно мнеЛететь с кинжалом на коне;Пророк то знает – в бой кровавыйСпешит один злодей лукавый, —А я в гареме между женИ без надежды, и без славыТомлюсь, Гаруну поручен;Тогда ты ласкою бесценнойМеня утешить не могла;Устрашена грозой военной,В далеком замке ты жила.Я тяжкой праздностью томился,Но волю мне на время датьГарун из жалости решился, —Лишь я был должен обещатьЯвиться прежде к нам в обитель,Чем с поля брани твой родитель.О, нет! Сказать не в силах я,Как сердце билось у меня,Когда свободными очамиУзрел я вдруг и темный лес,И синю даль, и блеск небес,И море с яркими волнами.В пучины моря – небеса,Казалось, дух мой проникает;Казалось мне, он постигаетВсе тайны их, все чудеса,С тем чувством новым: я свободен!Восторг мой был с безумьем сходен.Тогда я розно был с тобой,И не грустил, – я той поройВладел и небом и землей».

XIX

«Простясь с печальными брегами,Я с маврским опытным пловцомСтремил свой бег меж островами,Блестящими над влажным дномЖемчужно-пурпурным венцомСвятого старца океана.Я видел их. Но жребий мой:Где свел нас с буйною толпой,Как власть дана мне атамана,И как навеки решено,Что жизнь и смерть нам заодно, —Я рассказать тебе успеюТогда, как будет свершено,Что тайно в думе я имею».

XX

«То правда, в шайке удалойКипит дух буйный, нрав крутой;Все разных званий, разной веры;Им чужды общие примеры;Но простота, без лести речь,Покорность власти, верный меч,Душа, которая стремитсяБесстрашно с гибелью сразиться,Их братство, дикая их честь,И вечная за падших месть, —Все мне порукою надежной,Что должен я искать меж нихОплота в участи мятежной,Удачи в замыслах моих.Уже я главным в шайке смелой,Но франк один, преклонных лет,При мне, и юности незрелойДает свой опытный совет.Меж ними много душ высоких,И много замыслов глубоких;Здесь вольностью оживлены,Забывши бедствия былые,Друзья Ламброса удалые,Отчизны верные сыны,В пещерах часто ночью темной,При ярком зареве огней,Своих рая [1] с мечтой огромнойУже спасают от цепей;Им думать весело о воле,О равных правах, мирной доле;Их нет нигде, им быть нельзя,Но их мечтой пленен и я.Я рад нестись шумящими зыбями!Скитаться рад в кибитке кочевой,Мне душно жить за пышными стенами;Люблю шатер, люблю челнок простой.О, милый друг! Всегда, везде со мною,И на коне мне спутница в степях,И по волнам на легких парусах;Ты правь конем, ты правь моей ладьею,Ты будь моей надежною звездою!..Ты освятишь мой жребий роковой,Мне принесешь небес благословенья.Лети, лети в ковчег мятежный мой,Как благодать, как голубь примиренья;Иль в страшный час, во мраке бурных днейБудь радугой прекрасною моей;Зажгись зарей вечерней над холмами,Пророческим огнем меж облаками.Свята – как свят муйцинов Мекки гласПоклонникам молитвы в тихий час, —Пленительна – как песни звук любимыйВ мечтах младых тоской неизъяснимой;Мила – как мил напев земли роднойИзгнаннику в стране, ему чужой;Так будет мне отрадою бесценнойРечь нежная подруги несравненной.Приют, как рай в час юности своей,На островах, цветущих красотою,С моей рукой, с любовию моейТебе готов; там дышит все тобою,Там сотнями мечи уже блестят,Они спасут, и грянут, и сразят.С тобою я, – а шайка удалаяВдоль по морю помчится разъезжать,И для тебя, подруга молодая,Чужих земель наряды отбивать.В гареме жизнь скучна, как плен тяжелый;У нас светла беспечностью веселой.Я знаю, рок грознее с каждым днемНесется вслед за дерзким кораблем;Но пусть беда отважных настигает,Судьба теснит и дружба изменяет;Все усладит любовь твоя одна.Прелестный друг! С той думою сердечной,Что ты моя, что ты верна мне вечно,Печаль летит – и гибель не страшна,Равна любовь, равно к бедам презренье,С тобой во всем найдется наслажденье;Заботы, грусть и радость пополам;Все ты – все я – и нет разлуки нам.Свободные, – с товарищами смелоОпять в морях начнем мы наше дело.Так свет идет; дух жизни боевойДается всем природою самой.Где льется кровь – где стран опустошенье,Ужасна брань и ложно примиренье;И я горю воинственным огнем,Но я хочу владеть одним мечом.На распре власть престол свой утвердилаИ властвует им хитрость или сила;Пускай же меч блестит в моих руках,А хитрость пусть гнездится в городах;Там негою те души развратились,Которые б и бед не устрашились;Там без подпор, без друга красотеЦвести нельзя в невинной чистоте;Но за тебя страшиться мне напрасно:Как ангел, ты светла душою ясной.Как знать судьбу! Но нам в родной странеСпасенья нет, а горести одне.Мою любовь разлука ужасает:Яфаром ты Осману отдана;Беги со мной! И страх мой исчезает;Попутен ветр, ночь тихая темна.Чета любви ненастья не робеет,В опасной тьме над нею радость веет.Бежим, бежим, о милая! С тобойОтрадно все: – и дышат красотойМоря и степь; – в тебе весь мир земной!Пусть ветр шумит страшнее и страшнее,Прижмешься ты к груди моей теснее!Не ужаснет час гибельный меня!Лишь о тебе молиться буду я.Что буйный ветр? Что бездны океана?Страшись, любовь, коварства и обмана!Нас гибель ждет в гареме, не в морях;Там миг один, а здесь вся жизнь в бедах.Но – прочь от нас тяжелых дум волненья!Решись скорей! Настал уже для насИль час беды, или свободы час.Мы жертва здесь и гордости, и мщенья.Яфар мне враг! И хочет дерзкий бейНас разлучить, – тебе Осман злодей!»

1

Рая – христиане, платящие поголовный налог, так называемый «гарач». (Прим. Байрона.)