Шипы смерти
Шрифт:
Звук рога и ряд русских ругательств отвлекли меня от воспоминаний и вернули внимание к окружающему.
Потребовалось более трех часов — мимо блестящего города и оживленных промышленных районов, а также по длинным, извилистым дорогам — чтобы такси прибыло в величественное поместье. Солнце уже садилось за деревья, предупреждая о морозной ночи.
Поездка на такси стоила дорого, но это лучше, чем звонить водителю моего брата.
К моему несчастью, таксисту пришлось припарковаться у железных ворот, немного в стороне от здания.
«Восемь тысяч пятьсот рублей ». Восемь тысяч пятьсот рублей .
Мой взгляд метнулся к приборной панели, где мне мелькнула ясная сумма всего в четыре тысячи рублей. Еще одна утомительная вещь, когда я приезжал в Россию: со мной обращались как с туристом. Как и в большинстве стран Восточной Европы, россияне обычно устанавливали цену для местных жителей и совершенно другую цену для приезжих.
Я заплатил мужчине, затем потянулся к ручке. Выйдя из машины, я уже собирался закрыть дверь, когда сказал на беглом русском языке: «Если бы ты меня не ограбил, я бы тоже позвал тебя, чтобы поехать обратно».
Я хлопнул дверью, держа в другой руке спортивную сумку. Недолго думая, я толкнул железные ворота, закрывавшие остальную часть страны от поместья, и они скрипнули, предупредив охрану о моем присутствии.
Я небрежно помахал им рукой. «Привет, я дома на каникулах».
Это было ерундовое оправдание. До отпуска оставалось еще два месяца. Нет, если не считать Хэллоуина, до которого осталась неделя. Но мужчины — охранники моего брата — привыкли, что я прихожу и ухожу, поэтому просто махнули мне рукой.
Я шел по длинной извилистой дороге, пока ветер завывал в деревьях. Мои ботинки скрипели на снегу, оставляя за собой следы, которые, я знала, исчезнут к утру. В России всегда шел чертов снег.
Я поднялся по лестнице, которая когда-то видела королей и королев, и толкнул большую дверь из красного дерева.
«Я дома», — крикнул я никому конкретно. Мой голос прошел через вестибюль и поднялся по лестнице. Но ответа не последовало.
Хорошо, Иллиаса здесь не было. Не то чтобы я этого ожидал, но с моим братом никогда не знаешь.
Мои ботинки скрипели по полированному мраморному полу, пока я шел через замок к кабинету брата.
Сейчас самое время раскопать тайны нашей семьи.
ПЯТНАДЦАТЬ
ЭНРИКО
я
смотрел в окно на двух моих дискретных охранников, патрулирующих меня так, как будто они были прохожими. В комнате охраны также находились несколько человек, которые следили за происходящим через каналы безопасности.
Текст Кингстона продолжал повторяться в моей голове.
Она в России. В доме Константина. Я не задерживаюсь в России.
Я чертовски знал это. Этот человек поджег бы страну, если бы мог, и я бы даже не стал его винить.
Итак, я обдумывал свой следующий шаг с рыжеволосой красавицей вместо того, чтобы сосредоточиться на файлах, разбросанных по моему
И вот она была в России.
Проклятье. Я должен был ответить на ее сообщение. Составил с ней конкретные планы, чтобы она не уезжала из города. Хотя я не думал, что моя неотзывчивость сбила ее с толку. Это должно было быть что-то другое.
Мой телефон завибрировал, словно Вселенная послала мне сообщение. Мои глаза метнулись к экрану телефона, а сердце как-то странно сжалось. Считая это стрессом, я открыл сообщение.
Обмани меня однажды; как вам не стыдно. Обмани меня дважды; Мне стыдно. Мы сделали. Не связывайся со мной больше.
Я напечатал ответное сообщение.
Мы снова к этому вернемся? В чем бы ни заключалась проблема, мы поговорим об этом и решим ее.
Ответ был очень зрелым. Строка из двадцати смайлов «иди на хуй».
Мой сотовый снова загудел.
Спасибо за опыт. Наше время истекло. А теперь уйди из моей жизни. Капише?
Когда стало ясно, что я не буду ничего вытягивать из этой женщины через сообщения, я позвонил в Кингстон. Он ответил с первого звонка. «Марчетти».
— Кингстон, Донателла приближалась к Айле, пока ты следил за ней?
«Нет, но было короткое окно, где я не видел ее».
"Почему?" — рявкнул я.
«Дебильный велосипедист чуть не врезался в нее и ее подругу. Пришлось учить его кататься на велосипеде».
Я покачал головой. Иногда Кингстон был зеркальным отражением Алексея Николаева. — Он еще жив?
— Зависит от того, что вы считаете живым.
— Я думаю о тебе, — пробормотал я себе под нос.
«То же самое».
Он завершил разговор, не сказав больше ни слова.
Я был слишком стар для этого дерьма. Слишком стар для нее. Возможно, мне просто нужно было вытащить голову из задницы.
Черт, нет . Я не был слишком стар для нее, и с моей головой было все в порядке. Исла Эванс будет моей, старая она или нет.
Но сначала мне нужно было решить ситуацию с Донателлой. Она была совершенно другой проблемой, и это было нечто большее, чем легкое разочарование. Эту чертову женщину нигде не было. Я почти ожидал, что она снова проберется в мой дом. Это позволило бы легко покончить с ней, но она, должно быть, поняла, что использовала свой последний шанс.
Схватив телефон, я напечатал сообщение в Кингстон.