Шипы желания
Шрифт:
Он усмехнулся, потянувшись за галстуком, его пальцы задержались на нем. «Я не знаю, кто такой Гомер, но я был бы более чем счастлив проверить эту теорию».
Его движения были такими плавными, такими отточенными, что это выходило за рамки нашей очевидной разницы в возрасте. Нет, этот человек был опытным . Иррациональная ревность пронзила меня при мысли о том, что другая женщина увидит, что находится под этой одеждой. Я сразу его раздавил. Ревность была в стиле моей матери, а не моей.
— Гомер… — Я
"Нет."
Мой взгляд инстинктивно упал на его руку, я был рад обнаружить, что она без колец, а также без каких-либо подозрительных коричневых линий или вмятин. "Любимая девушка?"
"Нет."
«Гей?»
Он откинул голову назад, и его баритоновый смех заполнил небольшое пространство между нами.
«Если бы я был таким, я бы не стоял рядом с самой красивой женщиной на континенте».
Меня охватило облегчение, когда мой взгляд метнулся к зеркалу за стойкой и поймал свое отражение. Мои щеки покраснели, а глаза сверкали, как бриллианты. На мне было мое любимое изысканное, но сексуальное белое мини-платье-бюстье от Dolce and Gabbana, которое подчеркивало мои формы так, как мне нравилось. В паре с мои туфли-лодочки Louboutin, которые всегда придавали моим ногам дополнительную длину… Да, я знала, что выгляжу хорошо.
«Ты сам не так уж и плох», — парировал я, уже желая видеть его чаще. Возможно, сейчас октябрь, но тепла, исходящего из-под его сшитого на заказ костюма-тройки, было достаточно, чтобы поджечь меня.
Я повернулась к нему лицом, его тлеющие глаза спальни увлекли меня в свою глубину. Еще от него чертовски хорошо пахло.
«У тебя есть имя? Или мне следует называть тебя Мистер Горячий Папочка? Потому что еще пять минут, и это приклеится навсегда».
Последовал его мрачный смешок, и он протянул руку. Когда я вложила свою в его, он поднес ее к губам, перевернул и легким поцелуем коснулся моих костяшек пальцев. Меня пронзило покалывание.
«Я Мануэль».
— Мануэль, — повторила я, глядя на его губы, зачарованная его ровным, глубоким голосом.
«Теперь будет справедливо, если я узнаю твое имя».
«Афина».
На его лице отразилось удивление. «Богиня мудрости, ремесла и войны».
Я поджал губы. «Я бы предпочла быть Афродитой, но меня никто не спрашивал».
«Она переоценена». Он пожал плечами и оглядел мое тело. — Хотя ты, конечно, не менее соблазнительна, чем Афродита.
Я знал, что итальянцы славятся своей страстью и обаянием, но этот человек пошел еще дальше. Воздух между нами потрескивал, напряжение сплетало между нами невидимую нить и туго натягивало.
Я облизнула губы, мои руки дрожали от внезапного желания прикоснуться к нему. Но я не двинулся
Я позволила своему взгляду осмотреть его и… черт возьми. В его брюках была явная выпуклость.
Мои пальцы ног сжались, а киска пульсировала, когда я балансировала на грани того, что хотела сделать — прыгнуть на его кости прямо сейчас — и того, что мне следует сделать, то есть познакомиться с ним.
К черту это. Я знаю его достаточно хорошо.
— Ты собираешь вещи, — выпалил я.
Медленная, сексуальная улыбка расплылась по его лицу. "Я да."
Его темные глаза вспыхнули, и на этот раз я решил не проявлять осторожность. Я так долго взвешивала свои решения и старалась выбирать людей, которые были безопасными и осторожными — скучными — но все, что меня оставило, это разочарование.
Вероятно, это и было причиной моего нынешнего писательского кризиса. Мое вдохновение в последнее время было чертовски скучным. Итак, я был полон решимости. Я бы рискнул, начав с этого итальянца.
Он был бы кем угодно, только не разочарованием, я был в этом уверен. Судя по тому, как он себя вел, не было никаких сомнений в том, что он точно знал, что делать между простынями.
Я закусила нижнюю губу, когда в моей голове пронеслись всевозможные чувственные образы. "Вы делаете это часто?"
Его бровь изогнулась. "Что делать?"
«Подбирай случайных девушек в барах», — невозмутимо ответил я.
Он откинул голову назад и снова засмеялся. «Я не подбираю девушек».
— Но ты подбираешь женщин?
Его глаза блестели. «Ты первый».
Я улыбнулась. "Ты мне нравишься."
Он лукаво улыбнулся и, казалось, обдумывал свои следующие слова. Он наклонился ко мне ближе, его дыхание коснулось моего уха. «Это хорошо, потому что я собираюсь сделать тебя своей. Сегодня вечером я уткнусь лицом в твою киску и заставлю тебя кончить мне на язык. И когда ты будешь выкрикивать мое имя, ты будешь умолять меня о моем члене».
Мои щеки покраснели от жара. Видимо, итальянцы не теряли времени даром.
— Умоляю, да?
Он схватил прядь моих волос, накрутил прядь на палец и заправил ее мне за ухо. — Что ты скажешь, аморина ?
О Боже .
Было ли это нормально, что мое тело так отреагировало? Это была новинка, которую я хотел изучить.
— Аморина ? — прохрипел я, и мой голос дрожал. «Меня зовут Афина».
Его костяшки пальцев коснулись моей щеки, затем он провел пальцем по моей шее, остановившись на моем участившемся пульсе, прежде чем прошептать: «Это прозвище. Оно идеально тебе подходит».