Шрифт:
Copyright © Thomas Pierce, 2012, used by permission of The Wylie Agency (UK) Limited. Перевод Владимира Бабкова. Фотографы Сара Пфохл (Sarah Pfohl), Си Джей Хейлигер (CJ Heyliger), Мэтью Монтейн (Matthew Monteith).
Мамуля организовала праздник, а ее собственный сын опаздывает ни много ни мало на три часа. Само бракосочетание своего двоюродного брата он уже пропустил, и когда чокались виноградным соком и резали пирог — тоже, а теперь, по-видимому, пропустит и стремительное бегство молодых в свадебное авто. По всем столам
Томми должен приехать из Атланты, где он ведет популярное телешоу под названием «Возрождение вымерших». В каждой серии они и вправду предъявляют публике разных давно исчезнувших и забытых животных — саблезубого тигра, птицу додо и так далее. Идея во многих отношениях сомнительная, но зрители, кажется, довольны. Да и Томми в охотничьем жилете цвета хаки такой обаятельный!
Счастливая чета уже готовится к отбытию, и вдруг звонит телефон. Один из дядьев протягивает трубку в дверь со словами: ты знаешь, кто это. Мамуля отмахивается, потому что слышать ничего не хочет. И не уговаривайте! Когда нужны оправдания, у Томми их всегда вагон и маленькая тележка. Она раздает гостям кульки с рисом, они выходят из дома и осыпают им жениха с невестой, а те поспешно ныряют в «плимут», разукрашенный кремом для бритья и презервативами, и отправляются в путь. Вот и конец празднику, и Томми пропустил его целиком.
Ясно одно: плевать ему с высокой колокольни на всех, кроме себя.
Проводив гостей, Мамуля выходит на заднее крыльцо, чтобы выкурить ментоловую сигаретку и насладиться ночной прохладой, ласкающей ее веснушчатую кожу. Ночная прохлада — это природное явление, а природные явления напоминают вам о вашей ничтожности, а вспомнив о своей ничтожности на фоне всего мироздания, вы сразу понимаете, до чего глупо волноваться по пустякам. Этому методу Мамуля научилась у одной женщины, которая выступала по телевизору, и хотя та женщина говорила конкретно о денежных проблемах, Мамуля обнаружила, что он действует практически в любой ситуации. Он помогает вам вспомнить, что Вселенная лучше вас во всем разберется. Ночной ветерок щекочет Мамуле кожу. Она чувствует, что этот ветерок — природное явление, намного превосходящее по масштабам ее старое, больное артритом тело. И сознает, что когда-нибудь (да кто знает, может, и сегодня ночью, во сне) она умрет и попадет в чудесное Царство Господне, где правит Его Любовь, и когда это случится, все ее заботы и горести станут точно капли росы на ветровом стекле быстро мчащегося автомобиля — секунда-другая, и их уже нет, а стекло сияет чистотой. Эта мысль утешает ее, и она уже готова забыть о своем гневе, но потом в памяти невольно всплывает Томми с этой его мальчишечьей растерянностью на лице — он всегда такой, когда прикидывается, будто никак не может понять, с чего бы кому-то на него злиться.
Мамуля гасит окурок о ступеньку и возвращается в дом собирать грязные тарелки с бокалами. Полную чистоту можно навести и утром. На втором этаже она меняет праздничный наряд на ночную рубашку и, как обычно, принимает таблетку. Уже на грани сна она слышит, как к дому подъезжает машина.
Лампочки на веранде горят с удвоенной яркостью. Если бы Луна могла излучать больше света, она бы все им затопила. Томми вернулся домой! Ей хочется петь. Ах, как жаль, что гости уже разошлись и некому полюбоваться, какой у нее сын! Она здоровается с ним на пороге, и он заключает ее в свои крепкие объятия.
— А ты похудел, — говорит она. — Перекусишь? Есть креветки в кокосовом соусе и свадебный торт.
Глаза у него красные, темно-русые волосы взъерошены. На нем выходные брюки и белая нижняя рубаха. Она не видела его восемь месяцев и шесть дней. И уже простила, уже забыла, как сердилась на сына всего час назад.
— Я не просто так опоздал, — говорит он и похлопывает по кузову своего пикапа с трафаретной надписью «Возрождение вымерших» на боку. — Сейчас я тебе кое-что покажу. Плесни нам обоим чего-нибудь и выходи на задний двор.
Она наливает ему грейпфрутового сока в стакан с Даффи Даком. Тем временем Томми заходит в дом сзади и включает освещающие двор прожекторы. Она дает ему сок, он пробует его и озадаченно смотрит на мать. Потом достает из заднего кармана фляжку и подливает оттуда в стакан с мультяшной уткой. Во дворе стоит что-то, спрятанное под одеялом. Оно шевелится.
— Сейчас ты кое-что увидишь, — заявляет он, — но про это нельзя говорить ни одной живой душе. Если скажешь, будут крупные неприятности. Такие, что и подумать страшно.
Он пригубливает свой коктейль и сдергивает одеяло. Мамуля отступает назад. Перед ней что-то вроде слона, только волосатое.
— Не бойся, она не опасна, — говорит Томми. — Карликовый мамонт с Брэд-Айленда. В естественной среде последний из них жил примерно десять тысяч лет назад. Это самые крошечные мамонты из всех, какие только были на Земле. Миленькая, правда?
Ростом мамонтиха человеку по пояс, ее грязно-белая шерсть свисает до земли спутанными космами. Бивни девственной белизны круто загибаются вверх. Лоб высокий и шишковатый, поросший более темной шерстью. Хобот ощупывает землю в поисках бог знает чего, потом скручивается рулетиком.
— И что эта карликовая как-ее-там с какого-то дурацкого острова делает в моем саду? — спрашивает Мамуля.
— Послушай, — говорит Томми, — это же исключительное событие! Если не считать ребят из программы, ты первая из современных людей, кому довелось своими глазами увидеть такое существо. Ее даже по телевизору еще не показывали. Не бойся, потрогай. Она добрая. Фактически ручная. Ее зовут Ширли Темпл.
— Ширли Темпл? Но так же нельзя! Ширли Темпл — это Ширли Темпл! — Мамуля показывает на вольеру, под которой похоронена их дог по кличке Ширли Темпл. Она умерла из-за неоперабельной опухоли. Ветеринар предлагал усыпить ее, но у Мамули не хватило на это духу. Однажды ночью она забыла запереть вольеру, и через три дня собаку нашли под крыльцом, свернувшуюся калачиком и уже холодную.
— Ладно, — соглашается Томми. — Я думал, как раз в ее честь. Ну зови эту Ширли Темпл Вторая, если тебе так хочется. — Он кладет руку мамонтихе на бивень. — Или лучше тогда назвать ее Ширли Темпл Третья? Потому что, строго говоря, первой была Ширли Темпл «Сияющие Глазки». И эта не опасней маленькой девочки.
Он проводит рукой по спине мамонтихи, и та поднимает на него свои темные загадочные глаза. Кажется, она слегка растерялась в незнакомой обстановке.
— Она что, совсем взрослая?
— Так мне сказали. Правда, изумительная?
Мамуля кивает, потому что живой мамонт — это и впрямь научное волшебство, истинное чудо, и, помимо всего прочего, уже совсем поздно. Сегодня она встала в четыре утра, чтобы как следует подготовиться к празднеству, а до приезда сына успела принять успокаивающую таблетку. Лунный свет льется на всю троицу. Они решают на ночь запереть Ширли Темпл Третью в собачью вольеру.
Шоу Томми нравится не всем Мамулиным друзьям, и особенно настороженно относятся к нему близкие ей прихожане Церкви Священного Света. Когда оно появилось на экране, Мамуля еще работала в этой церкви финансовым администратором, и пастор Фрэнк зазвал ее в свой маленький теплый кабинетик и спросил, не волнуется ли она за сына. До этого момента она не волновалась. Пастор Фрэнк знает жизнь Мамули и ее сына во всех подробностях: они присоединились к его пастве через два месяца после рождения Томми. Мамуля не была замужем, поскольку отец Томми успел обзавестись женой еще до их знакомства. Кайл Сиверс работал бухгалтером высшей категории в другом городе, и его пригласили выступить на вечерних курсах, куда ходила Мамуля. Кайл не мог бросить жену, но во всей этой истории вел себя вполне благородно и регулярно высылал Мамуле чеки вплоть до самой своей смерти от сердечного приступа.