Шизофреник
Шрифт:
Пётр вздрогнул. Тело и мозг старались вырваться из паутины нового восприятия, в которое его заманила книга. Благо следующая остановка была его. Как только знакомый козырёк остановки стал виден из окон трамвая, Зуев убрал фолиант в сумку.
После занятий Пётр пошёл к торговому центру «Пегас» – достаточно большому комплексу магазинов и кафе. В 10:53 Зуев стоял у главного входа. Он огляделся, подождал с минуту и достал телефон. Пытаться высмотреть человека, которого до этого ты в лицо не видел ни разу, наверное, как минимум непрактично. А первый номер в списке недавних звонков как раз и был нужным.
– Пётр Зуев? – раздалось из-за спины в тот самый момент, когда
– Вы Пётр Зуев! – с нескрываемой радостью произнесла девушка. – Рада встретиться с вами! – Она протянула ему руку.
Перед Зуевым стояла Виктория Седова. Это была довольно молодая особа, на вид двадцать пять – двадцать семь лет. Светлые волосы, собранные в низкий пучок, берет бордового цвета, серое пальто. Держа ладонь девушки, Зуев удивился её крепкому рукопожатию и тому, с какой лёгкостью она смотрит ему в глаза.
– Я вас узнала даже со спины, – улыбка не сходила с её лица. Как только Виктория отпустила его руку, Зуев достал из кармана пальто кошелёк.
– Это вроде как ваше. Всё на месте, но лучше проверьте, для вашего же спокойствия и моей чистой совести.
Лёгким движением она открыла кошелёк. Один взгляд – и столь же изящно девушка отправила кошелёк в недра сумки. Отточенное до автоматизма действие ввело Зуева в ступор.
– Всё на месте, – сейчас она не улыбнулась губами, но глаза… Её глаза говорили, что ни одна улыбка не сможет выразить её чувство благодарности. – Пётр Зуев, пойдёмте, я угощу вас, скажем, кофе. Не могу же я не отплатить за вашу честность и порядочность!
В её голосе, обычном женском голосе, которых в мире бесчисленное множество, что-то было. В нём присутствовала непоколебимая уверенность, бесцеремонно меняющая восприятие слов этой удивительной девушки. Они оба знали, что Зуев согласится.
Глава 6
Логика может привести вас от пункта А к пункту Б, а воображение – куда угодно.
Люди ни на секунду не смолкали. В их разговорах тонули помещения, столы и стулья, что уж говорить о таких незначительных вещах, как посуда и столовые приборы. За одним из столов сидела семья с тремя детьми разного возраста – истинными непоседами. От их вопросов и возгласов дрожали напитки в стаканах, а стулья иногда поскрипывали, с трудом удерживая на себе подвижных маленьких людей. Родители – муж с женой – иногда переглядывались между собой. Их уставшие взгляды лишь изредка оживлялись искорками юности и страсти, но и те быстро затухали, стоило детям задать новый вопрос.
Человеческие эмоции никогда не проносились мимо посуды. А вот неотёсанные грубияны, столы и стулья, порой не понимали тонкую человеческую натуру, а может, просто не хотели?.. Большие толстые кружки для чая или изящные фарфоровые кофейные чашечки, попадая в руки к людям, словно оживали, будто им передавались человеческие чувства и переживания. Если в кафе была деловая встреча, то посуда вела себя максимально серьёзно и собранно. Если обедала семейная пара, то приветствовалась и всеми силами поддерживалась расслабленная домашняя обстановка. Ну а если в кафе забегали влюблённые, то чашки, ложки, тарелки и даже мебель (до последних обычно было вообще не достучаться, но, как говорится, раз в год и палка стреляет) – всё начинало вторить нарождающемуся романтическому чувству.
За одним из столов, что стоял у окна, сидели двое – мужчина и женщина. Приятной наружности. Правда, внешность женщины была более универсальна, то есть показалась бы привлекательной большему количеству людей. На столе присутствовал привычный набор посуды: два блюдца, две чайные ложки и две чашки.
Белая кофейная чашечка медленно
Разговоры гостей кафе тянулись бесконечно долго. Мужчина всё время что-то рассказывал и делал это столь красочно, что даже старушка-кружка невольно увлеклась его повествованием. Девушка улыбалась и кивала в ответ, лишь изредка делая глотки и приближая миг избавления чашки от столь ненавистного ей кислого кофе. Ох, как бы бедная посудинка желала, чтобы этот сударь успокоился и замолчал. Она так часто вибрировала об этом фиолетовой кружке, умоляя напарницу ненароком обжечь клиента, чтобы тот стал менее разговорчивым. Тогда эти два человека быстрей бы ушли, а мучения чашки закончились. Но нет же, нет! Старая вредина всё приговаривала: «Подожди!»
– Сил моих больше нет это терпеть! – резко вздрогнула кофейная чашка. И без того стоявшая не очень устойчиво, она завалилась набок. Прохладный кофе вмиг растёкся по столу, тоненький ручеёк добежал до старушки-кружки.
– Ну вот зачем?! – всхлипнула чашка, когда её подняли, чтобы переставить на сухое место. – Ты что, не видишь, что тут происходит?! – продолжила она.
– Влюблён-н-н? – задрожала фиолетовая кружка вместе с ложками и блюдцами. Оказалось, что мужчина резко встал, задев стол. Пустая кофейная чашка ничего не ответила, обиженно промолчав.
Виктория и Пётр спускались на эскалаторе к выходу из торгового комплекса. Собеседница не переставала удивлять Зуева. Он говорил с ней на различные темы, везде и всегда, будь то физика, научные статьи, живопись или фильмы, она понимала его, могла поддержать диалог… Хотя, быть может, это была лишь искусная маска?.. Прекрасная женская игра, в которой Зуев проиграл, так и не сумев разобраться, что на самом деле интересно его собеседнице и какова личность, скрывающаяся за красивой улыбкой. Все эти размышления лишь путали его. Хотя нельзя было не согласиться: Петру и правда понравилась эта девушка. Ему хотелось встретиться с ней вновь.
– А вы, Пётр Анатольевич, – сказала она с некоторой подковыркой в голосе, – не соблаговолите ли встретиться со мной ещё раз?
Зуев опешил. Во-первых, он не привык, чтобы девушки его приглашали. А во-вторых, с каждой секундой разговора ему всё больше казалось, что эта особа читает его мысли.
– Да… конечно, – с лёгкой заминкой ответил Зуев, и маленькая оплошность в речи показалась ему катастрофически огромной.
Виктория протянула ему салфетку с записанным номером телефона. Ранее, когда они с Зуевым пришли в кафе, она написала что-то на салфетке, будто хотела о чём-то себе напомнить. До этого момента Пётр не догадывался – о чём.