Шкаф с ночными кошмарами
Шрифт:
Кира продолжала дрожать от ярости за моим плечом. Краем глаза я видела, как она сжала кулаки, пытаясь держать себя в руках. Было бы здорово, выйди она из себя. Я могла бы с чистой совестью выставить ее за дверь…
– Ты меня винишь в том, что случилось той ночью? – спросила она в тысячный раз. – Думаешь, если бы не я, Аспен не попал бы в ту аварию?!
– Да, – ответила я, отпустив руку Аспена и обернувшись.
– Ты… ты же не серьезно?!
– Я серьезно, Кира.
Ну вот опять… Как по команде ее ноги подкосились, и Кира плюхнулась на
– Я не виновата… – голос преломился.
Я бросила взгляд на Аспена: вдруг он увидел, как я вновь довела Киру до слез. Но он не видел ничего. Уже много часов.
Глянув на Киру, я нехотя сказала:
– Ладно, пока оставлю тебя.
Едва я развернулась и сделала шаг к двери, как Кира неожиданно рявкнула:
– Ты что, думаешь, я могу ему навредить?!
Я медленно обернулась.
– Ты себя не контролируешь. Ты вскочила. – Она опустила взгляд на свои ноги, чтобы убедиться, что я говорю правду, затем нервно облизала губы и с надрывом произнесла:
– Знаешь, почему ты ненавидишь меня? Потому что ты такая же, как я. Мы с тобой слишком похожи, и ты это видишь. И когда ты смотришь на меня, Кая, ты видишь себя. Ненавидишь именно себя, – злобно прошипела она словно пресмыкающееся.
Я несколько секунд смотрела в ее лицо, вспоминая нашу драку в спортзале в Старом городе, а затем бесстрастным тоном ответила:
– Может, и так. Но я никогда не стану мучить других, чтобы почувствовать себя лучше.
Когда Кая ушла, Кира склонилась к Аспену, взяла его лицо в ладони и, поцеловав в лоб, прошептала:
– У меня… есть одна история. – Кира судорожно втянула воздух и вытерла нос влажным рукавом свитера. – Прости… прости, что плачу, Аспен. В моей груди все болит. В горле все горит огнем. Может быть, если я все расскажу тебе, ты поймешь, как мне плохо, и вернешься?.. В общем, это история о принцессе. Самой красивой и самой доброй во всем королевстве. Она была очень одинокой и несчастной и много времени проводила у единственного окошка в башне. Однажды ночью, стоя у окна и любуясь темно-синим небом, принцесса вдруг увидела прекрасного принца там, внизу… И тогда ее сердце забилось в тысячу раз быстрее. Ее сердце рванулось принцу навстречу, и он бережно взял его в ладони и прижал к себе. Он пообещал защищать его от ветров и обжигающих лучей солнца.
Кира почувствовала, что успокоилась. Она перевела дыхание и продолжила, склонившись к бесстрастному лицу Аспена:
– Всех мужчин ждала смерть, едва они осмеливались бросить на принцессу взгляд, и однажды отец узнал о тайных отношениях дочери и принца. – Тут Кира вдруг истерично хихикнула: – Ты был прав, Аспен, мне надо читать меньше любовных романов… Думаю, ты догадался, как отец наказал ту девушку, верно?
Аспен ничего не ответил, и Кира снова почувствовала, как у нее болезненно щемит в груди, как в горле встает комок.
– Да… – сипло выдавила она, – да, так и есть… Отец сделал с ней такие вещи, после которых она не могла смотреть принцу в глаза. И принц ни о чем не догадывался. Ночью, целуя ее окровавленную кожу, он шептал ей: «Мы будем вместе всегда», и она отвечала ему:
Кира не выдержала и, спрятав лицо в ладонях, заревела.
Как же ей было стыдно, и как она хотела, чтобы Аспен утешил ее, пожалел…
Он был прирожденным защитником, героем. И он хотел всегда оставаться рядом. Но Кира знала: вместе быть не получится. Она поняла это не сразу. Тогда, много лет назад, когда они впервые встретились, Аспен прилип к ней и не отходил ни на шаг. Кире это понравилось – что рядом был кто-то… хороший.
Пять лет назад она едва не утонула. Сейчас она уже не помнила, что это был за день, кто находился рядом, как ей было страшно. Она только помнила Аспена Сивера – высокого, болезненно худого, странного. Кожа у него была как у мертвеца или заключенного. Кира точно помнила, что, очнувшись на полу в окружении перепуганных ребят, она до смерти испугалась его. Аспен не выглядел нормальным – он выглядел опасным и неадекватным. Но именно он бросился в бассейн, когда она стала тонуть. Тогда он впервые прижал ее к груди.
Им едва исполнилось восемнадцать, и они не знали, насколько внешность обманчива. Юные. Они оба ошиблись. Кира приняла Аспена за наркомана. А он решил, что девушка не умеет плавать. Тогда он поверил ей на слово. Всегда верил – каждую минуту, когда они были вместе. Когда Кира клялась, что получила синяк споткнувшись, он верил. Когда говорила, что задерживается в университете, – верил. Когда выпалила, что ненавидит его всем сердцем, тоже поверил.
Кира снова прижала ладони к глазам, пряча слезы. Затем, шумно вздохнув, посмотрела на Аспена. Он сильно изменился с тех пор, больше не было острых локтей и коленей, не было чудаческой стрижки.
– Если бы и я могла измениться…
Когда наступил долгожданный обед, вместо того чтобы отправиться в столовую вместе с Крэйгом и другими ребятами, я поднялась по лестнице на этаж, где находилась палата Аспена. Они не задали вопросов, а Крэйг напомнил, что вечером мы идем в спортзал.
– Да, – ответила я, будто мне есть до этого дело. Когда я вышла в коридор и сделала пару шагов в сторону нужной палаты, увидела знакомую фигуру. Детектив Дин. Я замешкалась лишь на секунду, а он уже засек меня и решительным шагом направился в мою сторону. Я напряглась и засунула руки в карманы, до смерти желая испариться. А еще лучше – чтобы испарился детектив Дин.
– Доброе утро, – поздоровался он, мрачно сверкнув глазами. – С тобой трудно встретиться, Кая. Очень трудно.
Жаль, что он знает, где меня можно найти.
– Я звонил в особняк, но мне сказали, что ты там больше не живешь. – Он поднял бровь, ожидая объяснений. Молодой и злой. Плохое сочетание.
– Да, это так, – нехотя подтвердила я, медленно двинувшись назад к лестнице. Лучше продолжить этот неприятный разговор (который длится уже неделю) подальше от палаты Аспена и ушей Киры. Детектив подстроился под мой шаг и несколько секунд молчал. Хотя он и смотрел прямо перед собой, казалось, он сверлит меня немым настойчивым взглядом.