Шкатулка баронессы Грей
Шрифт:
Лайза, стоявшая чуть позади своей госпожи, также не оставила ответ Анны-Марии без внимания. Легкая улыбка коснулась ее губ, и она вынуждена была резко опустить голову, чтобы ее скрыть.
– Что такое, Лайза? – заметив ее движение, поинтересовалась баронесса.
– Если я создаю вам трудности, госпожа, не лучше ли мне уйти?
– Вот еще! Какой вздор! Ты создашь мне трудности, если уйдешь, Лайза, – пояснила девушка свои первые слова.
Герцог вздохнул, посетовал вполголоса на то, что современным барышням недостает такта, подумал, что понимает барона Грея, пожелавшего остаться
– Прошу вас, баронесса, чувствуйте себя как дома, – все же вынужден был произнести любезный хозяин, жестом предлагая присоединиться к другим дамам из высшего света.
– Непременно, – улыбнулась в ответ гостья.
Девушка прошла в указанном направлении и тут же была атакована столичными дамами, слышавшими о ней достаточно, чтобы заочно принять Анну-Марию в свой круг. Отделаться от навязанной ей компании юной баронессе удалось, лишь сославшись на внезапную мигрень.
– Лайза, принеси мне воды, – велела Анна-Мария, удаляясь прочь от надоевших гостей его светлости.
К сожалению, наслаждалась девушка одиночеством не слишком долго. Не прошло и минуты, как возле нее образовался кружок из столичных дворян, желавших всеми силами утешить одинокую супругу скучного и, по всей видимости, безразличного к ней старика. Среди любезных кавалеров был и виконт де Гра, появление которого особенно обрадовало Лайзу, как раз вернувшуюся с фужером для госпожи. Воровка, в силу нежелания своей госпожи проводить время на балу должным образом, вынуждена была коротать время вдали от многочисленных гостей мужского пола и уже отчаялась встретиться со своей жертвой.
Сделав несколько глотков, Анна-Мария вернула стакан своей служанке. Заметила ли она только теперь или заподозрила неуместное внимание Лайзы к виконту несколько ранее и терпеливо наблюдала за развитием событий, но юная баронесса вдруг воскликнула:
– Лайза, ты смотришь так, будто влюблена!
Горничная покраснела, виконт закашлялся. Окружавшие Анну-Марию мужчины переглянулись, но посчитали лучшим больше никак не реагировать на слова девушки.
– Простите, госпожа, – тем временем попыталась Лайза сгладить эффект от восклицания юной баронессы.
– Ну, почему же ты извиняешься? – не желая понимать истинного смысла слов своей спутницы, прервала ее Анна-Мария. – Ведь любовь – это такое прекрасное чувство! Это такое редкое чувство! И когда она, словно божественная искра, вспыхивает между мужчиной и женщиной, разве не состоит наш долг в том, чтобы искорка разгорелась ярким пламенем? Вы согласны со мной, виконт?
Виконт де Гра вторично зашелся нервным кашлем. Наивное представление Анны-Марии о жизни и, по его мнению, полное отсутствие представления о правилах этикета переходили всякие разумные (и неразумные) границы.
– Прошу меня простить, баронесса, – выдавил, осознав это, виконт и поспешил покинуть маленькое общество.
Лайза украдкой проследила, как он скрылся за дверью, ведущей в холл. Он определенно не собирался дольше задерживаться на балу, подозревая, что
Вернувшись взглядом к окружавшему Анну-Марию обществу, Лайза поймала на себе два или три сочувствующих взгляда. Что ж, подумала она, эти взгляды могут принести ей пользу. Служанка или госпожа, прежде всего, она женщина, и каждый мужчина неосознанно считает своим долгом оказать ей услугу.
– Простите, госпожа, – обратилась к ее благородию все еще раскрасневшаяся горничная. – Вы позволите мне отлучиться на несколько минут.
Воровка подозревала, что может ответить на это юная баронесса, и даже надеялась на подобный дерзкий ответ.
– О! Ты хочешь догнать своего возлюбленного? – оправдались надежды Лайзы. Хотя и не лучшим образом, ведь Анна-Мария озвучила истинное намерение воровки. – Как это мило!
– Ну, что вы, баронесса, – поспешили дворяне остановить Анну-Марию. – Вашей горничной дурно. И не удивительно. Здесь так душно!
Они едва ли не хором предложили Лайзе подышать воздухом. Помимо подсознательного стремления помочь хорошенькой девушке, мужчины сознательно рассчитывали на то, что когда Лайза уйдет, исчезнет необходимость терпеть проявление дурного воспитания баронессы. Лишиться все же приятного общества Анны-Марии они не спешили.
Однако вышло так, что лишившись объекта своих неуклюжих шуток (именно шуткой с точки зрения Анны-Марии было все происходящее), юная баронесса заскучала. Обведя окружавших ее людей внимательным взглядом, Анна-Мария поняла, что больше не желает терпеть их присутствие возле себя. И поскольку сослаться на мнимую головную боль (и разрешить дело миром) она уже не могла, девушка громко хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание.
– Благодарю вас, господа, что отнимали у меня время, – решительно изрекла она, не видя иного способа отделаться от прилипчивой компании. – Но теперь покиньте меня, ибо остаток вечера я не намерена тратить на вас.
У кого-то из присутствующих вырвался вздох жестокого разочарования, и Анна-Мария услышала слова:
– Как же так можно, баронесса? Вы отвратительно себя ведете!
Несомненно, окружавшие ее мужчины стремились хоть немного вразумить юную баронессу. Но вышло так, что они смогли лишь убедились в том, что диковатая красавица не способна понять намеков и не готова признать недостатков собственного воспитания. Потому что на это замечание Анна-Мария ответила:
– Отчего же? Я честна с Вами. Разве честность может быть отвратительна?
Поспорить с этим было возможно. Но никто не отважился возразить той, кто в силу своего возраста, мыслила несколько иными категориями, чем было принято в дворянской среде. Ее благородие только-только вступала во взрослую жизнь, и честность еще не утратила для нее своей привлекательности и не успела сделать жизнь девушки слишком сложной, чтобы предпочесть искренности умелую игру.
Так или иначе, но своей цели Анна-Мария добилась. Спустя пару минут она осталась в одиночестве сидеть в кресле возле самого дальнего окна бальной залы.