Школа богатырей

Кудесин Алексей

Гридни торопливо разобрали тренировочные мечи и рассредоточились по двору. Богатыри богатырями, а своего командира злить себе дороже.

– Ха! – сказал Любимка. – Ничегошеньки у вас не выйдет! Коли за вами калики до сих пор не пришли, то и не явятся…

Сказал и приуныл. Самому почитай четырнадцать годков уже. Самый раз в богатырскую школу. Только вот четыре года уже в той школе набора не было. Злые языки сказывали, что де иссякла в русском люде тяга земная. Не то, что на сильномогучего – на обыкновенного богатыря не наскрести,

не наскыркать.

Любимка яростно тряхнул золотистыми кудрями. «Наскыркаем! Дай только шанс!»

Он поглядел в окно.

– Как путешествие? – спрашивает наставник калику. – Нашел, что искал?

Спрашивает, а сам глядит с хитринкой. Сразу видно, не угасло былое соперничество.

Любимка навострил уши. Калика Олег широко улыбнулся.

– Нашел. Увидишь – ахнешь! Я ее за городом оставил, в Соколиной избушке. Так безопаснее…

Он вдруг замолчал, в глазах мелькнуло сомнение.

– Это ты удачно вернулся, – поглядел на друга Стоян. – Князь Александр велел в этом году новый поток тягателей набрать. Первый за четыре года. А я, стало быть, первый наставник теперь…

Любимка едва не вывалился из окна от возбуждения. "Не зря люди языки дерут! Новый набор тягателей! Я обязан быть среди них!"

Стать богатырем – самая заветная мечта Любимки. Она с ним, как старый друг, с самого детства. Вместе с ней вырос, вместе прошел суровые испытания сиротской жизни. Был совсем крохой, когда услышал от бродячего менестреля песнь о Святогоровой Руси и ее славных защитниках – героях-богатырях. Слова давно стерлись из памяти, зато навсегда запало в сердце ощущение необычайного восторга и душевного подъема.

Ты герой, пелось в песне, и никто кроме тебя не защитит Святогорову Русь. Ты герой, и только ты способен сокрушить зло и отстоять правду!

Взрослые смеялись. Что за дурацкая песнь? Какой герой из простого сироты? Где та Русь, которую ты собрался защищать? Распалась на шесть княжеств, у каждого теперь свои правители и свои герои. Да и правда нынче у каждого своя…

Любимка упрямо тряхнул головой. Когда моя мечта исполнится, они увидят!..

Голоса богатырей смолкли. Друзья отправились к богатырскому терему. Скрипнули ступени высокого крыльца, лязгнули стальные защелки на дверях.

Любимка отошел от окна. Хватит рассусоливать. Чтобы заиметь медальон тягателя надобно усердно тренироваться. И тогда какой-нибудь калика непременно заметит его старания. Любимка подхватил метлу и встал в боевую стойку.

– Раз! Раз! Отскок! Раз! Раз! Удар!.. – несся из-за окна голос Ждана.

– Раз! Раз! Отскок! Раз! Раз! Удар!.. – пыхтел отрок, старательно повторяя все движения. За его спиной темнела неубранная гридница.

Сказ 2 – Поединок за мечту.

Бабах! Шумно распахнулась входная дверь. В гридницу ввалилась компания. Все в дорогих нарядах, украшенных мехами и драгоценными тканями. У каждого на поясе кинжал в позолоченных ножнах. А уж лица надменные, будто Любимку решила проведать свита правителя одного из семи княжеств.

Впереди высокий статный отрок в богатом кафтане, портки из шелка – такую материю даже на рубаху праздничную пустить не зазорно, а тут порты. Пояс прошит золотыми нитями, а уж шапка соболиная богаче, чем у князя.

Самое выдающееся на лице парня это не глаза – серые и колючие, не губы – плотные и тонкие, даже не подбородок – широкий и выпирающий. На лице парня царит нос. Большой, прямой и очень породистый.

Компания на миг затихла, тараща глаза.

– Гляди, кто это?! – сказал один.

– Девица что ль?! – усомнился второй.

– Как обезьян заморский скачет, – молвил третий, конопатый верзила. Он держал кулечек с красными ягодками смородины.

Только парень в соболиной шапке разглядывал Любима молча. Серые, как сталь, глаза сверкали сквозь острый прищур.

Любимка застыл в нелепой позе незавершенного удара. Выпрямился, руки суетливо спрятали метлу за спину. Щеки пошли красными пятнами.

"Ешки-матрешки! Как же это я сплоховал-то". Быстро глянул через плечо. Деревянные лежаки стоят неровно, половина сундуков у изголовья распахнута, на полу пыль, очаг черный от копоти. Оружейную стойку облюбовало семейство паучков, таких кружев наплели, жалко убирать. Даже на канцелярском столе, что справа от входа, полный бардак – сургуч рассыпался по столешнице, а свечи почти догорели, превратившись в два восковых бугорка.

Парень в богатой шапке лениво вскинул руку, его товарищи тут же умолкли.

– Чьих будешь?! Как звать? – лениво растягивая слова, спросил он. Серые глаза режут чище ножа. Чем дольше смотрят, тем презрительнее становятся.

Любимка насупился. Незнакомец ведет себя так, будто застукал его за непотребством. Что может быть плохого в тренировках?! А прибраться я завсегда успею, день долог. Солнечные лучики только-только добежали до середины гридницы.

– Тутошний я. Любимом кличут, – ответил, ощущая себя неуклюжим деревенщиной. Как назло, засвербело в носу, Любимка шмыгнул и утер нос рукавом.

Парни переглянулись, конопатый хихикнул и бросил в пасть щепотку ягод, соболиная шапка кивнул выдающимся носом:

– Ясно, значит холоп местный.

Любимка замотал головой.

– Не холоп я, – он смущенно поглядел сперва на свои лапти, потом на новенькие сапоги парней. – Воспитанник Чудова монастыря. Батенька Варфоломей нас не для холопства растит. Будем послушниками, или, как вон, Гришка Жерди… э-э, Григорий наш стражником сделался. Десятник ужо.

– Стражник? Фе! – скривился конопатый. – Стража хуже холопов. От тех хоть польза есть, а стражники только и делают, что бездельничают да к люду честному с придирками пристают.