Школа Добра
Шрифт:
– Просто чудовищная дура, да... – вещал он, растянувшись прямо на усыпанной еловыми иглами земле. – Позор своей семьи. Веснушки совершенно уродские... и это ты виновата... Плохо дышишь, не следи за дыханием... я про веснушки говорил уже?
Зарычала не хуже Ингрид и раздраженно посмотрела на ухмыляющегося Стража.
Бесит. До чертиков бесит своим равнодушным видом, своей мнимой заинтересованностью. Снисходительную заботу эту ненавижу просто. Руки чешутся, до чего хочется стереть с его лица эту приторную улыбочку. Понятно же,
Задохнулась от внезапного подозрения: ведь Алекс же просил, чтобы я никому не верила. А я опять?
Даже в глазах потемнело от стыда и лютой злости на себя. А проклятый демон словно этого и ждал. Потянулся по-кошачьи, поднялся на ноги одним плавным движением и уже через мгновение положил мне руки на плечи и склонился к самому моему лицу:
– Ну, вот и славненько, – мурлыкнул довольно. – Не благодари...
И вдруг без предупреждения прижался губами к моему приоткрытому в удивлении рту.
Ледяное дыхание демона рывками высасывало воздух из моих легких, затягивало в черный омут ужаса... Или в белый? Все закружилось. Обрывки мыслей пустились в чудовищный пляс, а я едва успевала хватать слова за хвост, чтобы хоть как-то привязать себя к реальности. Слова были странными и совершенно непонятными. Абсолютно незнакомыми на вкус.
Демон отпустил мои плечи, а я отшатнулась от него и почти сразу окунулась во влажное тепло летней ночи.
– Свет и тьма неразделимы, – прошептала я и несколько раз моргнула, стараясь привыкнуть к темноте. Я даже головой тряхнула для пущего успеха, а потом совершенно неожиданно услышала веселый смех Алекса:
– Но раздели-то его зачем?
– Зачем-зачем... – я просто в каменное изваяние превратилась, когда услышала, с кем там его темнейшество хохочет. Я извелась вся, изнервничалась, а они веселятся?.. Какого дракона тут происходит вообще?
– Мы же думали, что демоны слепые: они почувствуют мою темную ауру и, может быть, услышав запах айвэ, которым все его шмотки провоняли, подумают, что я – это он. И пропустят... Знаю, звучит глупо...
– Я бы сказал, оригинально...
– А по-моему, неприлично до ужаса, – присоединился к разговору еще один женский голос, и я, не выдержав, толкнула дверь, чтобы воочию убедиться в том, что у меня не слуховые галлюцинации.
Дверь неохотно, с натужным скрежетом подалась вперед, впуская меня в коридор, освещенный одной едва заметной нитью рассветного дерева на потолке. Я провела рукой по стене в поисках регулятора тепла - хотелось подкормить немножко это жалкое растение, ну и света прибавить тоже хотелось. Потому что после раздавшегося скрипа говорившие умолкли и затаились в темноте. И от этого было немного неловко и страшновато, если честно.
– Что-то ты зачастил сегодня, – проворчал Алекс злым голосом, и я поняла, что в темноте он меня не видит. – Мы по-прежнему здесь. И меня по-прежнему беспокоит твое настойчивое нежелание ответить мне на вопрос: что происходит.
– Вот и меня волнует это же, – проворчала я и все-таки нащупала шарик регулятора, но еще до того, как свет залил помещение, еще до того, как я поняла, где мы все находимся, зато почти одновременно с моим последним словом, раздался разгневанный рев моего мужа:
– Юлка!!!
Алекс стоял, прижавшись лицом к решетчатой двери одной из маленьких келий, которые вереницей убегали от меня по обе стороны длинного коридора. И в глазах его плескалось удивление, недоверие, испуг и злость.
– Юла, что ты тут делаешь? – перешел он на свистящий шепот, и я заметила, что костяшки пальцев, которыми он вцепился в прутья решетки, побелели.
– Я?
Вообще-то это был мой вопрос. Вообще-то это я не могла понять, почему после того единственного раза, когда ко мне странным образом выкатилась маленькая золотая пуговка, я не видела и не слышала о своем муже ничего. Вообще-то, это мне в пору удивляться и злиться, потому что пока меня там жуткие демоны пограничья целуют, они тут хихикают, вспоминая о том, как я заставляла айвэ Лиара раздеться.
– Проклятье, как ты вообще здесь очутилась? – недоверчивый сканирующий взгляд, выдох и снова шепотом:
– Ингрид сказала, что тебя отправили на светлую сторону. Зачем ты вернулась?
Ингрид? Я повернула голову и увидела ее - живая и слегка чумазая, она рассматривала меня и задумчиво кусала нижнюю губу:
– Я же обещала, – улыбнулась неуверенно и сделала к ней один шаг, но потом передумала и подошла к решетке, за которой бушевало предгрозовое море.
Алекс схватил меня за руку и подтянул к себе.
– Ты в порядке? Черт… не надо было возвращаться… я чуть с ума не сошел… я…
За его спиной кто-то шевельнулся, и я с ужасом заметила еще одну… Ингрид?
Часто говорят, мол, он так удивился, что у него глаза вылезли из орбит. И в тот момент я поняла, что это ни черта не метафора, потому что мои глаза в тот момент именно так себя и почувствовали: словно сейчас лопнут, вырвавшись из глазниц. Причем лопнут вместе с мозгом, который, кажется, даже задымился в попытке переварить поступающую в него информацию.
– Ини? – я неприлично указала пальцем Алексу за спину, затем оглянулась, проверяя, на месте ли та, первая Ини, в камере с другой стороны коридора.
На месте. Ой, мамочки! Это как?
– Я не Ини, – рыжая застенчиво улыбнулась мне из-за плеча моего мужа и пояснила. – Ини она, – скопировала мой неприличный жест, указывая на клетку с противоположной стороны коридора. – А я Уна.
В глазах моих потемнело, а в голове зазвенело как-то подозрительно, и я подумала, что вот прямо сейчас и хлопнусь в обморок от ужаса. Потому что Уна совершенно точно умерла, а встречаться снова с мертвой волчицей мне совсем-совсем не хотелось.
– У-уна?!