Школа Добра
Шрифт:
– Ш-ш-ш... спи... – меня окатило теплой волной, и я послушно провалилась из зимней ночи в жаркое лето сна.
Проснулась от того, что кто-то пел неприятным голосом где-то далеко и фальшиво. Все пел, и пел, и пел... Да что ж такое-то! И еще голова болела очень сильно. И все тело, словно на мне пахали. И руки, особенно запястья... Черт! Меня же похитили! Подскочила на месте, как ужаленная, в один миг вспомнив и огненный хлыст, и морозную ночь, и таинственного мистера Икс.
Я ожидала увидеть что угодно. Не знаю, тюремную камеру, пиратский корабль,
В этой комнате я уже была. И если честно, одного посещения оказалось достаточно для того, чтобы дать себе зарок не появляться здесь впредь. Радовало, что хозяин отсутствовал, значит, есть шанс удрать и спрятаться. Пробежалась до двери легко и быстро, распахнула, а на пороге взлохмаченный, сонный, с синяком под глазом Веник. Сидит.
– Ты что тут делаешь? – брякнула я рассеянно, хотя, по всей строгости, эти слова должен был произнести наш староста.
– Тебя караулю, – проворчал Фростик недовольно и назад в комнату меня ненавязчиво оттеснил и сам зашел следом.
Не поняла...
Друг выглядел утомленным и разбитым. Плюхнулся в кресло и глаза прикрыл рукой.
– Ты чего такой... никакой?
– Знатно повеселились, – мрачно похвастался Веник, и я успела позавидовать и расстроиться: надо же, пропустила свою первую водную баталию. – Первые минут пять было весело, а потом этот прискакал весь в мыле... ну, и все...
– Что все? – не поняла я.
– А то, – огрызнулся друг и рукой махнул. – Когда твои пуговицы в ход не пошли, прибежал ко мне на пост и орет: "Где она? О чем вы с ней там шептались?" Ну, а я ему: "Не твое дело, о чем..." А он мне... вот! – и обиженно пальцем в центр синяка своего ткнул.
– Да кто, он-то?! – испугалась я.
– Виног твой... – проворчал Веник.
Почувствовала, как меня бросило в жар. А еще вдруг коленки подогнулись и я вынужденно на край кровати присела.
– Чего это он мой?
– Ну, не твой, – легко согласился староста. – Но все равно псих. Сначала в глаз дал, а потом думать начал. Говорит, мол, пуговицы не полетели, тебя нет... Что-то случилось... Хоть убей, не пойму, как он определил, что тебя нет. Ну, рванули мы на кухню, а там китель его валяется, и три пуговицы в рядок на подоконнике сложены, а четвертая во лбу у Смирнова торчит.
– Какого Смирнова? – изумилась я.
– Нашего, – Веник вздохнул тяжело. – За первой партой сидел всегда, с рыженькой Милкой, помнишь?
Ну, помню... Только какое отношение это ко мне имеет, не понимаю.
– Адмирал его в чувство быстро привел, – продолжил рассказ староста, а потом вдруг сбился на постороннюю тему:
– Юлка, ты страшный человек. Черт! Да у него клеймо от пуговицы на всю жизнь останется, ты ж его до кости саданула!
– Ничего я не делала! – отмахнулась, чуть не плача. – Я ее для бочки у Тищенко в комнате зарядила, а тут мне кто-то по рукам хлыстом как жахнет! А потом мешок на голову...
– Кто-то... – проворчал Веник. – Смирнов и жахнул. Они с твоим братцем сумасшедшим сговорились, что под шумок тебя из Школы вынесут. На празднике бы никто не заметил. Вот он тебя бы домой доставить и успел...
– Так, подожди... Что-то не так. Если Смирнов в кухне остался, то кто ж меня тогда Сандро сдал?
Точно же помню, что Сандро с этим деревом, как его, ругался. Да как же его звали? Клен? Кедр? Черт!
Староста зубами скрипнул зло:
– Смирнов-то остался, а вот еще трое ушли... – и костяшками пальцев хрустнул. – Так что мы тебя у твоего бешеного братца с трудом отбили всей школой.
Как всей школой? Не было школы! Был Сандро и дуб? Граб? Баобаб? Проклятье!
– Сандро твой чистый псих, хуже Винога. У него глаза покраснели, раздулся весь... – ох ты ж, укуси меня, дракон! Надеюсь, он хоть боевую форму не принял? – ну, мы его и остудили немножко... Чтоб стратегические запасы не пропали даром...
Веник задумчиво изогнул бровь и заговорщицким шепотом поинтересовался:
– Ты видела когда-нибудь, как человек плавает в луже? Презабавное, я тебе скажу, зрелище. Попроси потом у феек, они тебе в капле покажут. Обхохочешься.
Обхохочешься... Не до жиру, быть бы живу. Как-то меня совсем не тянет веселиться.
– Так это брату Смирнов про барбакан рассказал? – спросила у старосты грустно.
Обидно так, я же ему не сделала ничего. Мы-то и знакомы даже не были толком.
– Он.
– И кто с ним? Тоже... наши?
Вот если бы химики были, или фейки, или зоологи с ботаниками, было бы неприятно, конечно, но не больно, а так, совсем свои, однокурсники – противно.
– Наши, – кивнул Фростик. Я видела, что ему тоже неприятно от этой мысли. Он же староста наш.
– Плюнь на них, Вень! – неожиданно для себя самой начала я утешать друга. – Я уже плюнула... Черт с ними... А где Аврора? И все? И Александр? И вообще, – спохватилась запоздало, – почему я у него в комнате и зачем ты меня караулишь?
Веник посмотрел на меня, как на маленькую.
– Понятно же! Когда Сандро в заплыв пустился, Динь-Дон тебя из-за стены вытащил...
– Динь-Дон? Какой Динь-Дон? Там дерево было! – возмутилась я. Было дерево, заботливое и теплое. И пахло от него вкусно.
Вениамин посмотрел на меня испуганно.
– Ты себя хорошо чувствуешь? Сколько пальцев?
И чуть глаз мне своими граблями не выбил. Хорошо я себя чувствую! Не надо из меня дурочку делать! Помню же все отлично, Сандро злился, я мерзла, Дуб заботливо укрыл одеялом... Ну, или не Дуб... зар-раза! Дырявая голова!
– Рассказывай дальше! – велела я, отпихнув руку Фростика.
– Ну, достал тебя синий из-за стены, а ты дрыхнешь наглым образом... Аврорка кричит: "Тащите ее к нам, там разбудим!" А Виног так... слушай, не знаешь, у него темных в роду нет? Я его после сегодняшней ночи реально побаиваться начал...