Школа над морем (илл. В Цельмера)
Шрифт:
— Куда? Стой! — крикнул Чайка. — Не отступать! Пулеметы, вперед! Батарея, огонь!
И тут все увидели, как тонкая фигурка девочки в красном галстуке бросилась ничком на землю и быстро поползла вперед, прямо навстречу серому чудовищу. Это была Галина. Рокот мотора надвигался все ближе и ближе. Танк! Так вот почему «синие» остановились на ровном месте!
Увидели Галину и «враги». Они уже не кричали «ура». Затаив дыхание, они следили за тем, что должно было произойти сейчас же, в следующую же минуту.
Танк
— Неправильно! — крикнул он. — Неправильно!
— Танк подбит ! — громко и отчетливо ответил Максим. — Вылазь!
— Сдавайся! — кричала бледная от, волнения Галина. — Сдавайся!
Ветер раздувал ее волосы, глаза сияли от счастья.
— Танк подбит! Сдавайся!
— Если б это было по-настоящему, ни за что бы не сдался! — буркнул Дереза.
И его тут же подхватили десятки рук.
— Качай ! — первый выкрикнул Сашко. — Качай Дерезу!
«Красные» высоко подбрасывали в воздух командира «синих», потому что сейчас он уже не был ни командиром, ни «синим», а снова их товарищем, одноклассником и любимым изобретателем Яшей. И сейчас его все поздравляли наперебой, с прекрасной выдумкой, с замечательным танком.
Чайка взял Галю за руку.
Как хотелось ему в эту минуту сказать ей что-то очень, очень хорошее об ее храбром поступке; поцеловать ее, высказать все свое восхищение, все свое уважение. Но говорить об этом было почему-то стыдно. Сашко замялся и через силу проговорил, краснея н заикаясь:
— Галина! Ты сегодня — совсем как Ворошилов!
И вдруг неожиданно для себя он понял, что сказал все, что хотел, и сказал очень хорошо.
Олег Башмачный лежал в тени; под кустом. Рядом с ним была провизия для бойцов, которую он был обязан охранять. Сначала мальчику было очень досадно, что он не принимает непосредственного участия в боях, а потом, подумав хорошенько, пришел к выводу, что в сущности, все эти бои — только детская игра и; что ему, Олегу, немного стыдно принимать в ней серьезное участие. Все, по мнению Олега, в этой игре было«липовое». И пушки, и пулеметы, и атаки, и герои. Да и какие там герои! Это ведь не Арктика!
Сделалось грустно. Подумал, что после разговора с Василием Васильевичем «капитанский техникум» отодвинулся куда-то за моря, за высокие горы. Ой, как долго надо еще учиться! Как далеко сейчас и Арктика, и слава, и геройство!
А может, и в самом деле подумать о чем-нибудь другом? Не об одной же Арктике можно мечтать, в самом деле! А вдруг взять и пойти учиться на доктора? Вот у Гали Кукобы, например, отец тоже доктор. Хирург. Ну и что ж? Пузыри разрезать? Только и всего? Герой!..
Где-то далеко за каменным гребнем горы трещали выстрелы, слышно было, как разорвалась ракета. Там «красные» воевали с «синими». А тут под кустом, было так тихо, так спокойно. Нигде никого. Да и работенка тоже без хлопот: лежи да стереги мешочки с крупами и консервами. Завхоз называется! Х-ха!
Одну мысль сменяет другая. Забыты и консервы и крупы. Олег думает о другом — он следит за полетом стрижа, за плывущим облачком. Он зевает, он сует под голову мешок с печеньем и хлебом и засыпает сладко-сладко.
Разбудили «завхоза» смех и голоса ребят. После войны и «красные»и «синие» мирно сошлись к обеду, чтобы всем вместе за едой разобрать хорошенько все этапы «боя» («этапы» — так сказал профессор Омелько Нагорный).
И тут вдруг выяснилось, что кулек с консервами куда-то исчез. Олег заметался в поисках — отвечать-то ведь ему.
— Где ж консервы? — спрашивал Максим.
Олег только руками разводил:
— Н-не знаю!
— А кто же знает? Ты караулил?
— Караулил!
— Кто-нибудь приходил?
— Нет, никого…
— Кто же взял консервы? Или вор, может, был в шапке-невидимке?
Олег молчал.
— Ты, может, спал? — допытывался вожатый.
— Да, немного задремал.
— Вот то-то и оно! «Задремал»! Всех товарищей оставил без консервов. И какие консервы! Шпроты, кефаль в масле. Пальчики оближешь! Капитан Арктики! С чем-чем — даже с делами завхоза справиться не смог! Ге-рой!
Олег был ошеломлен этим потоком упреков и насмешек. Но упреки были справедливы, и Олег молчал.
— Пусть это будет тебе наука, — укорял его Максим. — И вот что: эти консервы спрятал я, чтобы показать тебе, какой ты завхоз!
Вожатый подошел к ближайшему камню, затем обошел вокруг него, обошел еще раз и выговорил очень растерянно:
— А консервы и вправду исчезли! Я их положил вот тут. И никаких следов…
След, конечно, был. И шапка-невидимка к этому происшествию никакого отношения не имела.
Разбуженный выстрелами и шумом в горах, незнакомец вылез из своего логова. Сны у него были тяжелые, кошмары его мучили жестоко и болезненно. Два дня уже не было у него во рту ни крошки, если не считать каких-то с трудом разжеванных корешков да подобранной на берегу оставшейся там после улова сырой рыбешки. Кожаная сумка давно уже была пуста. Но незнакомцу все еще как-то везло. Обыскивая по ночам рыбачьи лодки, он нашел в одной из них два хлеба, забытых там, наверное, рыбаками. Этой добычи хватило на целых десять дней, хотя есть, конечно, приходилось очень и очень маленькими порциями.
Незнакомец осторожно зашагал. Нога заживала медленно, и ходить было больно. Но возле логова стало чересчур уж шумно и людно, надо было уходить куда-нибудь подальше.
Незнакомец уходил, прячась за камнями. Он уходил, как волк, чующий приближение охотника. Он уходил от детских голосов, от пионеров. И, уходя, случайно наткнулся на кулек. Раскрыл его, увидел консервы. Блеснули глаза, но кто знает, что было в этом блеске.
— Теперь наша взяла! — прошептал он и взвалил кулек себе на плечи.