Школа одаренных переростков
Шрифт:
— Знаешь, на кого ты стал похож? На альбиноса.
— А твое какое дело? Я же не говорю, на кого похожа ты — с этим пучком зеленой тины на голове.
— Ну, и на кого же?
— На древесную лягушку.
Рита была права, наши летуны ссорились почти ежедневно: ругались, не стесняясь посторонних, в учебке, в столовой, в бассейне.
Иногда настолько увлекались этим занятием, что не утруждали себя блокировкой и даже кричали друг на друга вслух.
— Пойдем полетаем! —
— Да ну, надоело! — отвечал Денис. — Каждый день одно и то же. Развлекайся одна.
— Одной неинтересно.
— А мне неинтересно вдвоем.
— Ты забываешь, что, если бы не я, тебя бы здесь не было.
— Ты уже сто раз это говорила. Скажи еще, что ты меня на улице подобрала.
— Так это же правда!
— Даже если правда, всё равно я больше не хочу это слышать. Уеду я отсюда.
— Да брось, никуда ты не уедешь. Опять на чердаке захотелось ночевать?
— Пойду работать в дом моделей.
— Так тебя туда и взяли. Версаче недоделанный.
— Ладно, отстань. Мне надо письма писать.
— Да кому тебе писать?
— "Кому тебе, кому тебе…" Совсем по-русски говорить разучилась!
И так далее в том же духе.
Невидимые миру слёзы.
На другой день после этой ссоры Леночка тоже размочила свой зеленый гребешок, и они с Денисом помирились.
Таким образом, попугайское большинство превратилось в абсолютное меньшинство: теперь только Малинин продолжал носить свой красный гребень.
Временами, задумавшись, он трогал свою прическу рукой, и видно было, что гордое одиночество его тяготит.
55
Как-то за обедом мы с Черепашкой обратили внимание, что Диня и Леночка выразительно поглядывают в нашу сторону, но вовсе не украдкой: напротив, очень желая, чтобы мы это заметили.
— Что это они? — вполголоса спросил я Риту.
— Не знаю, — ответила моя подружка. — Косточки, наверно, нам перемывают.
Так оно и оказалось.
Отобедав, Леночка подошла к нашему столику и, глядя Черепашке в лицо, ласковым голосом спросила:
— У тебя всё в порядке, Ритуля?
— Да, спасибо, а что? — встревожившись, пролепетала бедная Черепашка и положила вилку и ножик на стол.
— Ты случайно не ждешь ребеночка? — понизив голос и приблизив к ней лицо, проговорила рыжая злодейка.
— Кого? — переспросила Рита.
— Ребеночка, — повторила рыжая. — Маленького такого ребеночка. За последнее время ты как-то оч-чень изменилась.
Я был уверен, что сейчас Черепашка с рыданиями убежит из-за стола, и собирался вмешаться в эту безобразную сцену, но не успел.
— Да, я жду ребеночка! — побледнев, звонко ответила Рита. — А тебе что, завидно?
Леночка отпрянула. Такого отпора она не ожидала.
— Что ж, поздравляю, — справившись с собою, проговорила она и попыталась улыбнуться. — Это будет событие для всей школы.
— Для тебя — в первую очередь, — отпарировала Черепашка.
— Это почему?
— А потому. Будешь мне пеленки стирать.
И, не найдя, что ответить, Леночка ушла.
Черепашка посмотрела по сторонам с видом победительницы и вновь принялась за еду.
Я не разделял ее торжества.
— Эй, человек-невидимка, — пригнувшись к столу, вполголоса сказал я. — Что ж ты меня подставляешь? Мы так не договаривались.
— А ты-то здесь при чем? — гневно и очень громко отозвалась Рита.
Юрка, Денис, Соня и даже Олег — все с большим интересом на нас смотрели.
Я и в самом деле был тут безвинен.
— Ты-то здесь при чем? — глядя на меня в упор, повторила Черепашка. — Может быть, я жду ребенка от Иванова.
У меня отвисла челюсть: вот тебе и орнитолог, певец яйцекладки.
— От Иванова? — тупо переспросил я.
А Юрка Малинин заржал.
— Это была шутка, — быстро и очень строго сказала Рита. — Я пошутила, не бери в голову. Никого я не жду.
И, помолчав, с горделивой улыбочкой прибавила:
— В конце концов, она первая начала.
Я смотрел на нее с удивлением: это была другая Черепашка.
— Но в чем-то Леночка права, — заметил я. — Ты и в самом деле изменилась.
— К лучшему или к худшему? — тихо спросила Черепашка.
— К лучшему, — твердо ответил я.
И это была чистая правда. Я только сейчас заметил, что Черепашка очень похорошела. Во-первых, она похудела, во-вторых — слегка подросла. И фигурка у нее стала что надо: из кургузенькой толстушки Рита превратилась в довольно-таки стройную девушку.
Но что самое удивительное — в лице у нее что-то неуловимо изменилось: это было по-прежнему округлое, но уже не толстощекое, а очень даже миловидное лицо.
Вот почему я сказал "К лучшему" со спокойной душой.
Черепашка поверила мне — и зарделась.
— Немножко боди-билдинга и чуть-чуть косметики, — проговорила она. — А потом — ты ко мне, наверно, просто привык.
— Это точно, — ответил я — и промахнулся: моя необдуманная реплика Черепашку задела.
Девушка потупилась и умолкла. Я пытался ее развеселить, включил фонтаны юмора, но она сидела безучастная ко всему.
А в конце обеда сказала:
— Знаешь, я больше не буду тебе надоедать. Не приходи ко мне сегодня, ладно? И я к тебе не приду. И вообще…