Школа прошлой жизни

Брэйн Даниэль

В коридоре раздались торопливые шаги. Мы обернулись к двери одновременно — это не девочки и не преподаватели, даже не Фил, никто не носил такие грохочущие сапоги. Я подумала — кто-то приехал, может быть, из деревни, поймали лошадей или хотя бы одну, но дверь открылась, и на пороге появился жандарм.

Не тот старичок, который еле ползал по Школе после смерти маленькой Лайзы, а молодой, здоровенный, ростом под потолок, и места в комнате стало сразу катастрофически мало. Жандарм остался стоять на пороге, а мимо него проскочил другой —

невысокий, юркий и щупленький, и гаркнул неожиданным басом:

— Капитан!

Лэнгли в ответ кивнул. Госпожа Джонсон, все еще обнимавшая меня, захихикала. Я сделала робкую попытку увернуться от ее руки, она только сжала меня сильнее.

— Уведите ее. Надеюсь, дороги позволят доставить ее в округ? — распорядился Лэнгли и одним движением поднял госпожу Коул с кровати.

Здоровенный жандарм шагнул вперед, и стены вокруг нас сдвинулись. Он крепко взял госпожу Коул за плечи, и ей пришлось подчиниться, больше ничего уже не оставалось. Час назад — или меньше — она могла захлопнуть передо мной дверь, притвориться, что она меня не понимает и не собирается понимать. Уехать на лошади. После исчезновения Нэн это вряд ли кого бы удивило, но она поступила так, как поступила.

Несмотря на свою победу, я чувствовала нелепую вину.

Второй жандарм прошел к моей тумбочке, сунул нос в чашку, в которой ничего не было, и раздавил сапогом осколки чайника. Лэнгли не отрываясь смотрел на дверь, а здоровенный жандарм замер и не спешил выводить в коридор госпожу Коул, и до меня наконец дошло, что мне тоже стоит туда взглянуть.

Нэн Крэйг с улыбкой подбежала к Лэнгли и прильнула к его груди. Госпожа Джонсон томно вздохнула, жандарм и госпожа Коул вышли. И я захотела уйти.

— Как если бы мы скакали три дня и три ночи, — фыркнула Нэн, тряхнула головой, растрепавшиеся волосы прядками упали ей на плечи. — Умираю, хочу спать, а что за история с лошадьми?

Лэнгли осторожно отлепил ее от себя, и было похоже, что он смутился.

— Она разогнала лошадей как раз после того, как ты уехала за подмогой. А может, и видела, как ты уезжала. В любом случае, маловероятно, что она будет откровенничать на суде…

Нэн соизволила обратить внимание на меня. Госпожа Джонсон разжала руку, я почувствовала себя свободной, я могла убежать, если бы захотела, и я хотела, только вот не могла. Я в своей комнате, прочие тут незваные гости.

Кроме Нэн. Госпожа Джонсон полезла в карман и сосредоточенно принялась там шарить.

— Прости, Стефани. Я должна была сказать тебе сразу. — В чем я была совершенно уверена, так это в том, что Нэн не испытывает ни капли раскаяния. — Но ты же такая… — Она развела руками. — Упертая и доставучая. Это был комплимент, — поправилась она и повернулась к Лэнгли, будто прося поддержки.

— Самая отважная женщина на свете — это ты. Была, — парировал Лэнгли, а я нахмурилась. Он говорил так о своей сестре, при чем тут Нэн? — Госпожа Гэйн отобрала у тебя эти лавры.

— Зато дядя перестанет

твердить, что твое занятие — неподходящее для графа. — Нэн свысока оглядела жандарма, копошащегося у ее ног и теперь собирающего с пола осколки, плюхнулась на мою кровать и начала расстегивать мантию. — Но ты мог бы приехать и пошустрее. А главное, не выдумывать прямо с порога, что о тебе не было никаких сообщений. Меньше тайн — меньше вопросов, а Стефани с первой ночи не давала мне спать. Пожалуй, я попрошу вас всех убраться отсюда, потому что в кои-то веки могу выспаться, да?

Она поднялась, скинув мантию на кровать. Госпожа Джонсон ее словно не слушала и плавала в облаках дыма с блаженным выражением лица. Я смотрела на зад жандарма, обтянутый форменными штанами, и думала, что во всем этом что-то есть.

Нэн вызвала жандармов, что-то подозревая. Ничего не сказала мне, отнекивалась, отговаривалась. Поехала за подмогой, а я считала, что ее нет в живых.

— Ты поступила со мной низко, — бросила я обвинение в ее смеющиеся глаза. — Я полагала, что мы подруги.

— Я вообще сомневалась, что этот старикан хоть что-то расслышал из моей просьбы. — Она имела в виду того древнего жандарма, который приезжал сюда в первый раз? — Но деньги взял, так что надежда теплилась. Пришлось все переиграть, когда увезли госпожу Рэндалл, поэтому Эдгар слегка задержался… Стеффи, я очень тебя люблю.

Это была Нэн. Внешнее легкомыслие, проницательность не видна. Лэнгли ее брат. Или кузен, что не так уж и важно, на самом деле.

Жандарм наконец-то поднялся и вышел из комнаты со всеми собранными уликами.

— Но ты была лучшей, Стефани. Лучшей из нас.

Нэн подошла ко мне, отмахнулась от наплывшего дыма, госпожа Джонсон демонстративно на нее зафырчала, Нэн обняла меня и прошептала:

— Прости. Хорошо?

Мне стоило на нее рассердиться.

— Я тоже тебя очень люблю.

Я подняла голову и встретилась взглядом с Лэнгли. С самым серьезным выражением лица он полез в карман брюк и достал сложенные в несколько раз старые желтые листы бумаги, протянул руку и передал Нэн, та их тряхнула, разворачивая одним движением, и вряд ли она разглядела что-то в расплывшихся строках.

Я забрала у нее эти листки, потому что я знала, что там увижу.

— По другим книгам можно было бы проследить, как передавались те земли, — негромко заметил Лэнгли, — но не думаю, что это имеет значение. Суд получит все из архивов Земельного Управления. Убежден, что госпожа Коул ни в чем не признается, но хватит показаний Почтенной Джонсон. Она была всему отличным свидетелем.

— Да, судейская светлость в восторге послушает, как старуха корчилась под кроватью, — заскрежетала госпожа Джонсон. — Еще и Почтенная, пусть и расстрига. На склоне лет довелось познать приключений на ту свою часть, которая у меня всегда была малоподвижной. Но достаточно, юноша, ночь на дворе, хотелось бы немного поспать.