Школа сценического фехтования
Шрифт:
При обращении с оружием артист всегда должен помнить, что шпага для человека прошлых веков была священным предметом. Он не смотрел на неё так, как мы в настоящее время смотрим на рапиру, в которой мы видим обыкновенно забаву и почти игрушку. Шпага была то же, что крест на шее, т. е., помимо утилитарных целей, она имела еще и значение закреплять собою различные круги многих возвышенных понятий.
Очевидно, что к предмету подобной важности люди должны были относиться с инстинктивным чувством глубокого уважения и священного трепета.
Невероятно, чтобы шпагой можно было шалить, как это часто делается у нас па сценах. Лезвие, которое в соприкосновении с человеческим телом символизировало окончание самого драгоценного для жизни – союза материи и духа, – в руки бралось, конечно, только в высоко-торжественных случаях, например, для целования или же для уничтожения шпаги, когда владелец её не считал
5
Каватина – небольшая лирическая оперная ария. Автор имеет ввиду каватину Валентина из оперы Гуно «Фауст»
Предварительные положения
Если вопрос относительно способа держать, шпагу из простых вопросов переходит, как мы видели, в группу сложных, то тем более делается понятным усложнение, встречающееся нам при анализе положения тела сражающегося на сцене. Выше было уже указано, что обычные приемы современного классического фехтования могут служить пособием для артиста лишь в том случае, когда пьеса, в которой он играет, изображает жизнь конца XIX столетия, с какового именно времени фехтование приняло свои теперешние классические формы. Что же касается до времен более ранних. то, разумеется, здесь уже нет возможности пользоваться тем, что дает школа классического фехтования. Приходится поэтому обращаться к изучению исторических руководств, памятников литературы, живописи и скульптуры. Однако, нельзя скрывать от себя той мысли, что пользование историческими материалами, содержащимися в тех незначительных и легких намёках, которые могут быть доставлены нам искусством, пользование с успехом может оказаться лишь у тех артистов, которые в фехтовании соперничают фехтовальщиками-профессионалами. Например, Коклен старший, Росси, Сальвини, отец и сын,—т. е. лица посвятившие изучению классического фехтования немало-таки времени. Но как можно предполагать успешное изучение материалов по истории фехтования у того артиста, который с фехтованием сталкивается только на уроках театрального училища? Что и говорить про оперных артистов, получающих, в большинстве случаев, артистическое образование на уроках частных преподавателей пения. Всем известно, что недостаток времени в театральных школах ведет к тому, что артист на сцене не умеет ни правильно встать в обыкновенную стойку, ни мало-мальски сносно сделать выпад. Лица же, берущие частные уроки пения, обыкновенно шпагу видят только на стене у приятеля и, выступая в опере, держат шпагу в кулаке. Само собой очевидно, что у подобных артистов, а их большинство, – будет ли изучение исторических памятников, или такого изучения не будет, – вопрос об умелом обращении со шпагой нисколько не подвинется вперед, и мы по-прежнему увидим, что фехтующие на сцене неизвестно для чего стучат шпага о шпагу, боя никакого не делают и превращают театр в дешевый балаган для простонародья.
Но, кроме того, что мы сказали об исторической правде, об изучении памятников, о недостаточном знакомстве с фехтованием учащихся в школе, – мы необходимо должны принять во внимание еще и требования красоты, т. е, того элемента, который доминирует в сценических воссозданиях жизни. Есть много людей, которые требуют от сцены только точного изображения действительности и одной только правды, по не мало найдется и тех, кто главною целью искусства считает только – красоту. Школа сценического фехтования не может поэтому ограничиться трактованием только исторического фехтования. Она должна из фехтовальных групп выбрать такие, которые бы отвечали трем установленным современною эстетикою требованиям: естественности, красоте и той предельности воспроизводительных сил артиста, которыми он обладает в наше время.
Вследствие всего этого, в настоящем руководстве я свел предварительные положения сценического фехтования на шпагах к следующим двум отделам:
1) положение вызывающее, (нападение).
2) положение выжидающее, (защита).
Как известно, фехтующий обыкновенно не прямо приступаешь к бою, а старается предварительно найти наиболее удобное напряжете мышц тела. Это напряжение выражается в различных позициях и приемах, по которым школы фехтования различаются между собою. Но, как бы ни были различны предварительные положения, сущность их всегда сводится к тому, чтобы приспособить тело к исполнению выгоднейших движений во время боя. Это соображение нужно всегда иметь ввиду артисту и помнить, что только совершенно неопытный человек бросается на противника, что называется, очертя голову. Люди же, выросшие с оружием в руках поступали и поступают перед схваткою всегда так, как указывает здравый смысл и инстинкт самосохранения, т. е. перед так называемой боевой позицией они делают некоторые предварительные движения, которые обыкновенно передаются по традициям страны или известного народа и составляют то, что известно под понятием обычая. Но, само собою разумеется, что воскресить подобные обычаи в школе сценического фехтования, в настоящее время, нет возможности, и потому школа эта предлагаешь для предварительных движений особые приемы, выработанные ею из общего характера старинных движений вообще.
Первое положение. Стать перед противником в полоборота-налево, выдвинув правую ногу несколько вперед. Положение корпуса зависит от того характера роли, который задуман артистом, и, во всяком случае, для большей части движений нападающих, школой рекомендуется наклонять тело вперед, (см. рис. 1.) для движений же и жестов защиты и выжидания следуешь подавать корпус несколько назад. Было бы излишне, конечно, распространяться для объяснений смысла указанных положений корпуса. Рисунки вполне подчеркивают характер движений.
Рассмотрим далее второе движение первого положения. Нужно иметь ввиду, прежде всего, что последовательность или промежуток времени между первым и вторым движением – мгновенны.
Рис. 1.
Обнажить шпагу, для чего следует выпрямить правую руку вверх, и, если клинок слишком длинен, то левую руку с ножнами подать несколько назад. В этом движении шпагу не следует пока еще приводить в одно прямое направление с рукой, но – оставить ее в том положении, в каком она находится при выходе из ножен. См. рис. 2.
По исполнении первых двух движений первого положения можно уже перейти в боевую позицию, о которой речь будет несколько ниже.
Однако, кроме только что описанных движений руки, – в первом положении возможны еще и иные движения, выполнение которых находится в зависимости от пауз, музыкальных темпо и, вообще, от длительности времени. Эти движения более сложны, чем указанные, и сущность их будет сводиться к перемещению тела и вооруженной руки. Описание всего лучше объяснит это.
II. Находясь в первом описанном уже положении, опустить шпагу медленно или быстро вниз, как показано на рисунке 3.
Примечание: цифра II и последующая нумерация римскими знаками исчисления вводится для удобства ссылок на описание различных положений. Сложные движения хотя и составляют особую группу, но выделение группы особой нумерацией затруднило бы без нужды читателя.
Быстрота или медленность движения отвечают тем переживаниям, которые овладевают артистом, и, таким образом, градации скорости и пластичности находятся в прямом соотношении с величием изображаемых мгновений, или в соотношении с той опасностью, в которой находится действующее лицо. Свойство задуманного артистом характера также влияет на длительность исполнения. После каждого из подобных усложненных движений переходят в боевое положение.
III. Ставь в профиль, обнажить шпагу движением, сразу так, чтобы шпага составила вместе с рукой одну прямую линию.
Рис. 2. Второе движение первого положения предварительной позиции.
Рис. 3. Второе движение второго положения.
Рука при этом отводится несколько вправо, тело наклонено вперед. См. рис. 4.
Рис. 4. Первое движение третьего положения. Первое движение третьего положения с поворота направо.