Школьное колдовство
Шрифт:
— Вы служите здесь, милая? Помогите мне, прошу, прошу!
Наверняка это была одна из колдуний, точнее, будущих колдуний, ехавших Эбессан.
— Конечно, я помогу, но что вам нужно? — удивилась Лила.
— Игла и нитки, чтобы починить это, — девушка повернулась и показала разорванную юбку, — я заплачу серебряный дрер!
Похоже, юбке не повезло зацепиться за какой-то гвоздь, и носить её в таком виде, конечно, не следовало.
— Это пустяки, не нужно платить. Пойдёмте, — Лила повела девушку наверх.
Её келья находилась на втором этаже. Там всё оставалось на своих местах, разве что добавилось пыли, но кому это интересно сейчас? И шкатулочка с нитками и иголками была на месте, в сундуке в углу.
— Вот, — Лила раскрыла шкатулку, — вот эти нитки идеально подойдут по цвету.
А девушка, похоже, впервые оказалась в монастырской келье, стояла и недоуменно оглядывалась. Да, обстановка была самая непритязательная: комнатушка крошечная, оконце маленькое, узкая кровать без полога застелена простым стёганым одеялом, небольшой стол, один табурет и сундук в углу, и даже стены не штукатуренные, как и всюду здесь, в кельях. Роскошью и не пахло. Но шить можно, света хватало, потому что солнце сейчас светило прямо в окно.
— Поторопитесь, эссина, — посоветовала Лила девушке, — снимайте юбку. Не беспокойтесь, никто не войдёт. Я оставлю вас?
— Ах, не уходите, пожалуйста, — девушка-колдунья смотрела умоляюще. — Может, вы поможете мне и дальше? Зашьете? Понимаете, я плохо умею шить, провожусь долго. Я не пожалею дрера, поверьте…
Вот теперь Лила очень удивилась, ей до сих пор не приходилось встречать девушек, которые не умели бы шить.
— Просто у меня дар такой, пальцами щёлкнешь, и шов готов, — объяснила девушка, — а теперь дар пропал, временно, такое бывает. Я не могу метрессе признаться, что шить, как все, не умею, — она рассмеялась, — только вам, потому что вы не выдадите, зачем вам? Вы же послушница…
Девушка казалась доброй и непосредственной, и Лиле она понравилась. Рядом с ней хотелось улыбаться, ей хотелось помогать.
— Хорошо, давайте, — она помогла девушке снять юбку, устроилась на табурете у окна и принялась за дело.
Шить мелкой строчкой у Лилы Каверан получалось очень быстро, недаром ей пришлось много часов провести за такой работой — мачеха всегда находила её в изобилии, ведь что может быть лучше для воспитания у благородной эссины таких полезных качеств, как терпение, аккуратность и трудолюбие?
— Даже смотреть завидно, такое умение куда лучше колдовского дара! — вздохнула девушка-колдунья.
— Не лучше, если хочешь учиться в Эбессане! — возразила Лила, и тоже вздохнула. — Вот у меня и дара нет. Что мне делать в Эбессане, спрашивается?
Это были так, раздумья. Всё равно придётся ехать. Вот только сегодня, или потом?..
Шить с помощью колдовского дара, подумать только!
— Жаль, что вам не придется там учиться! — весело заметила девушка, — если бы мне пришлось выбирать между монастырём и Эбессаном… Ох, пожалуйста, простите, я не хотела обидеть! — она смутилась.
— Как раз придется, — сообщила Лила, заканчивая шитье и отрывая нитку. — Я тоже собираюсь туда. Так распорядилась в завещании моя э… бабушка.
Так-то ей никогда не приходило в голову называть эту леди бабушкой, но, по сути, та ведь ею и была. Какой-нибудь троюродной?..
— Ох, ну надо же! Собираетесь, а когда?..
— Посмотрим, — буркнула Лила.
Она закончила зашивать, помогла колдунье одеться. И очень вовремя, потому что дверь без стука распахнулась и в келью заглянула сестра Петта.
— Эссина Лила! — всплеснула она руками, — что это значит, во имя Пламени? Ваши вещи уже в карете, вам и этой девице следует немедленно спускаться, вы всех задерживаете!
И Лила поняла, что не может сейчас сказать сестре Петте, что не едет, и даже молча убежать и спрятаться, чтобы не ехать, она тоже не может. Она сделает так, как велела мачеха.
Лила пробормотала извинения и направилась к лестнице…
Серые глаза эссы Риты теперь метали молнии.
— Что за легкомысленность, эссины? — возмутилась она, — мы и так опаздываем! Раз вы последние явились к карете, полезайте обе на верхнее сиденье! А вы, эссина Олетта, уж постарайтесь обеспечить защиту от солнца себе и вашей новой подруге, горячее солнышко поможет вам вернуть утраченное!
— Да, метресса Рита! — отозвалась колдунья в починенной юбке, которую, оказывается, звали Олеттой.
— Это будет наука вам обеим! — добавила метресса и полезла в карету.
Тем временем вокруг уже собирались монахини.
— Наконец-то, куда ты подевалась? Напугала даже! — к Лиле подбежала сестра Илинда. — Я присмотрела, чтобы погрузили твои вещи. Вот, держи, — и сунула ей в руки корзинку, благоухающую свежей выпечкой.
— Илинда, я буду скучать! — шепнула ей Лила.
Даже глаза защипало.
— Я буду ждать письма! Может, ещё приедешь в гости? — подруга погладила её по щеке, — завидую тебе, завидую! Не робей, ты справишься! С матушкиным-то наследством!
— Я напишу! — искренне пообещала Лила.
Пламя знает, что за наследство имела в виду подруга, не объяснять же, что его и нет никакого…
— Вот, по вечерам нынче прохладно, а ты опять оделась так легко! — сестра Хетта набросила Лиле на плечи новый монашеский суконный плащ, явно только что добытый у сестры-кастелянши, — береги себя, не простужайся, даже колдовство лечит не все недуги! — она это сказала нарочито громко, словно затем, чтобы метресса в карете тоже услышала.
Ещё многие монахини обнимали Лилу и говорили ей что-то на прощание, некоторые просто махали рукой издали. Мать-настоятельница благословила. Лила отвечала, благодарила, обещала писать, а эсса Рита в карете терпеливо ждала, видимо, не решаясь прямо возражать настоятельнице. И это всё, пожалуй, было похоже на то, как дочь уезжает из дома надолго. И совсем не так она покинула Каверан, совсем не так…
Наконец она забралась по лесенке на верхнюю площадку экипажа — карета оказалась устроена по типу дилижанса, с сиденьями наверху. Эссина Олетта уже была там. Похлопала по сиденью рядом с собой, приглашая Лилу.