Шла бы ты… Заметки о национальной идее
Шрифт:
Коран — это решение?
Может, Коран — решение. А может быть, и нет. Как революционный слоган — фраза замечательная. Краткая, ёмкая и отвечает на все вопросы. Разом. Свергать правительства под таким лозунгом одно удовольствие. Сносить статуи на площадях. Скандировать его у стен мечетей. Или посольств. Идти на смерть. И на погром.
Если уж вспоминать красивые фразы, то с таким лозунгом хорошо бороться за счастье исламских трудящихся масс против эксплуататоров, чтоб не стать пылью истории. Как говорит периодически в эфире любимец отечественной тележурналистики, известный герой экрана и борец за народное счастье, отрабатывающий исламскую тему.
Колоритный бугай средних лет с аккуратно выбритой до зеркального блеска головой. Московский бездельник, уличный трибун и философ-самоучка. Обладатель аккуратно подстриженной бороды и бугристо-складчатого чисто выбритого мясистого затылка. Чей трубный голос и ряд других достоинств сделали его популярным у экзальтированных женщин средних лет с неустроенной личной жизнью.
Однако несмотря на наличие традиционного серебряного с чёрным камнем перстня, который часто носят арабские шейхи, арабского языка сей персонаж отродясь не знал. И по этой причине не смог продвинуться в рядах российского исламского духовенства. Ни официального. Ни альтернативного. А уходить в джихад он лично для себя не планировал. Предпочитая пропаганду радикального ислама в среде русскоязычной интеллигенции.
Типаж классический для Западной Европы. Таких там пруд пруди. Но сравнительно редкий в средней полосе России. Где он, по этой причине, в середине 90-х был популярен в узких востоковедных кругах. Как объект изучения. Но уже через десять лет перешёл в категорию околополитических телевизионных шоуменов.
На его примере можно было демонстрировать населению, что такое исламский революционер, так и не дошедший до власти. И не имеющий ни малейших шансов до неё добраться. По крайней мере, пока страна, в которой он живёт, не развалилась. Зрелище показательное. По принципу «бодливой корове»…
«Арабская весна» позволила немалому количеству таких персонажей власть взять. Как они с ней распорядились, известно. Межплеменная анархия в Ливии и Йемене. Борьба всех против всех на грани вооружённого противостояния в Тунисе. Подмятая под радикалов страна на грани гражданской войны в Египте — с армией, покинувшей казармы, чтобы эту войну остановить.
Коллапс экономики — везде. Уголовники и террористы, гуляющие на свободе, — везде. Бегство капитала. Бегство меньшинств. Утечка мозгов. Что называется, картина маслом. И ради этого свергать кого угодно? Чтобы вместо тех, кто был умеренно плох, получить ту ходячую катастрофу, которая их заменила?
Для раннесредневекового общества Коран — действительно решение. Но на его основе нет никаких шансов выстроить развитую цивилизацию современного типа, что бы по этому поводу ни говорили исследователи из числа увлечённых местных исламистов. Или политкорректных иностранцев-«ференгов», отрабатывающих в своих университетах и аналитических центрах гранты из стран Залива.
Вместе с фикхом, шариатом, адатом и много чем ещё, включая династические традиции «на местах», Коран лёг в основу великой исламской цивилизации. Которая была цивилизацией в эпоху, когда большая часть Европы ещё не вырвалась из состояния всеобщей деградации её институциональных основ, наступившей после падения Римской империи.
На протяжении почти полутора тысячелетий мусульмане читали Коран, учили Коран наизусть и апеллировали к Корану во всех вопросах, требовавших обсуждения. Однако современные исламские революционеры, превратившие его в символ свержения режимов, против которых они неистово боролись, справедливо называя эти режимы эгоистичными и не задумывающимися о народных массах, сильно переоценили свои собственные шансы на построение справедливого процветающего общества.
Впрочем, это было, есть и, очевидно, будет неотъемлемым качеством революционеров во все времена и у всех народов. Что помогает им власть взять. Никто и никогда её не брал и не возьмёт, оглядываясь, рефлексируя и извиняясь перед оппонентами. Но удержать — уже не слишком помогает. Поскольку тут нужны другие качества.
Отсутствие же возможности гибко менять лозунги в зависимости от текущей ситуации только подводит. Хотя революционная система, построенная на религии, в принципе может существовать. И в специфических условиях шиитского ислама с его вертикалью теологической власти после свержения шаха в 1979-м году доказала жизнеспособность.
Хотя отметим, что война с Ираком на протяжении следующих после революции восьми лет немало укрепила правящий в Иране режим. Позволив ему в условиях военного положения без особого труда расправиться со своими внутренними противниками. Но это у шиитов. Что существенно.
В суннитском исламе система авторитетов далеко не столь иерархична. Не случайно в странах, где победила «Арабская весна», ничего подобного иранскому принципу примата исламской власти над светской не было и не предвидится. То есть в Египте, несмотря на наличие старинных влиятельных религиозных центров, роль президента не оспаривалась ни теологами университета «Аль-Азхар», ни кем-либо ещё. И реализовать предвыборные обещания на деле предоставлялось тем, кто возглавил государство.
Когда и если бы они могли чудесным образом заставить экономику работать на одном только революционном и религиозном энтузиазме, никаких проблем бы не возникло. И в принципе скорее всего кто-то из верхушки «Братьев-мусульман» на деле верил в то, что Г-дь лично и персонально займётся их проблемами. Коль скоро они свергли тех, кого полагали нечестивцами и еретиками. Ну или если не верил, то по крайней мере полагал, что это не исключено.
Тем более что людьми исламские революционеры арабского мира были более чем образованными. Врачи, инженеры, предприниматели средней руки. Кое-кто состоятелен. Много представителей среднего класса. Среди оппозиционеров любым властям по всему миру процент состоявшихся, неглупых, образованных людей всегда достаточно велик.
В конечном счёте главное их разногласие с действующей властью состоит в том, что сами они этой властью не являются. И ни на что серьёзное в своих странах не влияют. На чём западные политологи и основывают светлую идею о том, что если этих людей во власть пустить, тут-то проблемы в этих странах и закончатся.
На самом же деле проблемы там только тогда и начнутся. Поскольку краеугольный принцип демократической системы «один человек — один голос» хорошо работает только на Западе. На Ближнем же Востоке он мгновенно претворяется в принцип «один человек — один голос — один раз».
То есть использовать революционную ситуацию для прихода к власти — это святое. Но именно что только для прихода. Захватив власть, зачем делиться ею? Или тем более формировать систему выборов, которая предоставит всем, кто на эту власть может претендовать, шанс в ходе очередной избирательной кампании самим стать властью?! Наивно до безумия.