Шлейф сандала
Шрифт:
– И это она знает! – аптекарь удивленно покачал головой. – Заказываю на стекольном заводе. А тебе зачем?
– Хочу масла смешивать, - призналась я. – Есть у меня некоторые идеи.
– Ежели ты понимаешь в этом деле, почему бы и не заняться? Вот только много тебе пузырьков-то сейчас и не надо. Поэтому из своих запасов выделю. Стоит ящик без дела в подполе. Возьмешь, сколько тебе понадобится, – Никита Мартынович отрезал мне еще кусок пирога. – Ешь. Такая шейка тоненькая, как стебелек!
Мы еще долго
– Ты заходи завтра, я пузырьки достану, выберешь, - сказал мне напоследок Никита Мартынович. – Может, еще чем с тобой поделюсь.
– Спасибо! – я обняла его, и он ласково похлопал меня по спине.
– Беги уж…
Глава 35
Вернувшись домой я быстро переоделась, чтобы избежать вопросов, и пошла проведать Танечку. Девочка сразу пошла ко мне на руки, что всколыхнуло в душе целую волну нежности. Моя девочка…
– Танечка будет считать вас своей матерью, - с некоторой горечью сказала Прасковья, наблюдая за нами. – Она тянется к вам.
– Я обещаю, что девочка будет знать о своей матери. Не волнуйся об этом, - ответила я и спросила: - Как твоя нога?
– Уже намного лучше, - женщина снова вздохнула. – Я двигаться хочу! Мочи уже нет!
– Сейчас решим эту проблему, - я передала ей малышку и пошла, искать Селивана.
Мужчина ремонтировал козырёк над крыльцом, свесив ноги с крыши.
– Селиван! – окликнула я мужчину. – Прасковье костыли нужны! Сможешь сделать?
– Сделаем… найду подходящие деревяшки и состругаю! – крикнул в ответ слуга. – Сегодня займусь!
Я поблагодарила его и с интересом заглянула за невысокий забор. По соседству точно никто не жил. Все заросло кустарником, сквозь который с трудом можно было пробраться. Когда я поинтересовалась у Прошки, чей это участок, он пожал плечами.
– Бог его знает, Еленочка Федоровна. Я сколько себя помню, там не жил никто. Да и дома там нет.
Ну, раз так, то пока не объявился хозяин можно устроить себе место для занятий спортом на свежем воздухе. В комнате все равно было не так свободно, как мне бы хотелось. Нужно пробраться туда и все хорошенько рассмотреть.
Найденные мною простыни уже висели на улице, сияя белизной. Акулинка полночи кипятила их, а потом подержала в уксусе. Теперь осталось смастерить из них пелерины. Рушники девушка взялась кипятить на улице, потому что на печке это было не совсем удобно. Во-первых, кухня наполнялась паром, а во-вторых, жара распространялась по всему дому.
А еще мне приспичило купить белую краску, чтобы выкрасить
За краской мы, естественно, отправились вместе с Прошкой. Он знал здесь все, поэтому сразу же предложил мне несколько вариантов.
– Есть две лавки, где ваши краски купить можно. Одна далеченько… Туда долго топать придется. Еще у купца Жлобова в лавке красками торгуют.
Идти к Жлобову не очень хотелось. Но, немного поразмыслив, я все-таки решилась. Он что там, дежурит, что ли? Нас и не увидит никто.
Так и вышло. Я спокойно купила краску, а еще красивого ситчика на шторы. Расцветка – светло-коричневые полосы по белому тону. Она как раз будет отлично смотреться на фоне светлых стен парикмахерской и не станет бросаться в глаза. Все-таки это мужская цирюльня, а не дамский будуар.
Выйдя из магазина, я уже было повернула в сторону дома, но вдруг увидела, как за деревьями поблескивает вода.
– Прошка, а что это там?
– Где? А-а-а… так это пруд! – ответил мальчишка. – Хотите посмотреть? Там уточки живут!
– Хочу, конечно! – я решила, что даже если кто-то и придет сегодня в парикмахерскую, то вполне может подождать или прийти позже. С утра нас не посетило ни одного человека.
Мы спустились к небольшому водоему, вода которого была похожа на расплавленное серебро, и присели на толстую корягу.
Здесь оказалось очень красиво. В воде отражались лучи солнца, к ее зеркальной глади склонились плакучие ивы, а на противоположном берегу тихо шелестели заросли камыша.
– Там прячется семья диких уток, - прошептал Прошка, кивая на камыш. – Мама-утка с маленькими желтыми утятами! Они такие хорошенькие!
– Часто приходишь сюда? – спросила я, и он закивал.
– Ежели есть минутка свободная… туточки спокойно…
И тут я услышала странный звук. То ли писк, то ли всхлип. Может какая-то птичка? Но Прошка тоже насторожился.
– Вы слышали, Еленочка Федоровна?
Мальчишка осторожно поднялся и, сняв башмаки, пошел к зарослям ивняка. Его не было несколько минут, но когда он появился, я поняла, что Прошка увидел нечто из ряда вон выходящее.
Его глаза горели, щеки покрылись румянцем, и он почти бежал обратно.
– Еленочка Федоровна! Там это! Эта!
– Да что там такое? – я нетерпеливо уставилась на него. – Что ты увидел?
– Там Квашня на земле лежит! – выпалил мальчишка. – Воет!
– Минодора, что ли? – я поднялась. – А ну-ка, пойдем.
Прошка побежал вперед и, когда я подошла ближе, прошептал:
– Вот она!
Девушка огромной цветастой горой лежала на редкой траве, положив голову на руки. Ее плечи вздрагивали, а те звуки, что она издавала больше походили на гудение трансформаторной будки.