Шмели и термиты
Шрифт:
В движущихся под стеклом колоннах есть немало термитов и безо всякого груза в жвалах. Они бегут вперемежку с остальными, то обгоняя соседей и обходя их слева или справа, то отставая и давая себя опередить.
Движение в этих цепях чаще двухпутное, встречное, причем на любой тропинке оно бывает переменчивым — то сильнее в одну сторону, то в другую.
Вот термит, стоящий в стороне от бегущей мимо него цепи. Он почему-то не увлечен общим потоком. А вот другой — бегущий. Но что гонит его со старого места на новое?
Отчего одни складывают корм в кучу, а другие разбрасывают его по ячейкам?
Какая причина заставляет
Почему некоторые термиты держатся поодиночке и лениво шевелятся, переминаются на месте или, уйдя в самый глухой и пустынный в это мгновение угол, пребывают здесь в безделье, тогда как остальные степенно движутся или лихорадочно мечутся?
Может быть, если бы удалось как-нибудь помечать термитов в стеклянном гнезде, многие их тайны уже давно были бы до конца разгаданы. Но термиты совершенно не выносят метки. Они необычайно, можно сказать — чрезмерно, чистоплотны. Стоит самым аккуратным образом нанести на термита цветное тавро, как оно немедленно сдирается. А если краска хорошо держится на хитине и сгрызть ее нельзя, то чаще всего остальные термиты без промедления загрызают меченого собрата.
Термитник строго охраняет тайные законы своего существования.
Но термитов можно, оказывается, метить изнутри. Достаточно положить в гнездо мокрую ватку, хорошо смоченную безвредной для насекомых краской — красной, синей. Обитатели гнезда пьют воду, и цветная жидкость некоторое время хорошо просвечивает сквозь прозрачные перепонки брюшка, превращая термита в какое-то подобие недозрелой красной или черной смородины. Теперь можно видеть, что когда он поит другого, у того заметно изменяется цвет брюшка.
Кое-что наблюдателям удалось разведать и без применения меток.
Термиты, бегущие в одном направлении, догоняют друг друга, обходят с боков или сторонятся, уступая дорогу соседу, или, наоборот, бесцеремонно пробегают по спинам передних и занимают в цепи новое место. Ни один при этом не задержится, чтобы погладить усиками или почистить щупиками соседа, бегущего рядом. А вот термиты из встречных потоков частенько останавливаются, и бывает — надолго. Они стоят, поглаживают друг друга дрожащими усиками, один другого кормит или облизывает, не замечая живого потока насекомых, обтекающего их с двух сторон.
Итак, на каждом участке гнезда видно, что движение отдельных особей сливается в термитнике в единый поток. Каково его назначение, нам еще не известно.
Но ведь мы наблюдаем термитов в совсем небольшом гнезде, где жизнь насильственно распластана, спрессована, сведена для удобства наблюдения в плоскость, чуть ли не в два измерения.
Разумеется, жизнь натурального, природного термитника с тысячами, сотнями тысяч обитателей и полнее, и богаче, и многообразнее, и сложнее…
Здесь термиты бесконечными цепями движутся и перемещаются уже не в двух, а в трех измерениях. Здесь все загадки возведены в куб. Все сложнее, чем в плоском гнезде, где под стеклом лежит одна-единственная страница, случайно вырванная из несчетного множества их, составляющих книгу жизни настоящего гнезда.
В стеклянной коробке, о которой здесь рассказывается, содержались и наблюдались термиты, собранные в одном из гнезд Анакантотермес ангерианус, наугад вскрытых на огромном пустынном плато Гяурекой равнины. Но это гнездо
Скажем о них хотя бы самым кратким образом.
Это Мастотермитиды — так сказать, мастодонты этого мира. Из всех сохранился в живых только один-единственный вид в Австралии. У него пятичлениковые, в отличие от остальных термитов, лапки и задние крылья со сгибающимся, образующим складку полем. Остальные виды группы известны только как ископаемые.
Это Калотермитиды, представленные сотнями наименее развитых видов. Живут небольшими семьями. К ним относится, в частности, и желтошеий термит Калотермес флавиколлис, широко распространенный на побережье Средиземного моря. Выше упоминалось, что гнезда этого термита обнаруживались и в СССР, на берегах Черного моря.
Это Годотермитиды, среди которых особо выделяются африканские термиты-жнецы. Уже знакомые нам отчасти закаспийский и туркестанский термиты Анакантотермес входят как раз в эту группу.
Это, далее, Ринотермитиды. В самом названии их подчеркнута бросающаяся в глаза черта строения, роднящая часть этих термитов с носорогом Риноцерос. Но в группу Ринотермитид входят не только носачи «назута», но и другие виды с солдатами, вооруженными различной формы нормальными жвалами. Таковы, в частности, и время от времени находимые у нас на юге СССР, в субтропической полосе Абхазии, Аджарии и даже севернее Ретикулитермес люцифугус. Между прочим, обнаруженное в Днепропетровске гнездо, ожившее через несколько лет после того, как его закурили, относилось именно к Ретикулитермес.
Это, наконец, высшие Термитиды — наиболее распространенные в тропической зоне, наиболее известные и разрушительные виды с наиболее совершенными по устройству и сильными по развитию семьями. Впрочем, колонии Микроцеротермес и Амитермес, встречающиеся в республиках; Средней Азии, хотя и относятся по многим решающим признакам к этой группе, все же никогда не бывают здесь сколько-нибудь сильными.
Выделение перечисленных выше пяти групп явилось большим успехом науки о термитах, насчитывающей уже двухсотлетнюю историю. Самая первая страница этой истории отмечена забавным недоразумением, о котором стоит рассказать.
В 1758 году вышло десятое издание книги великого натуралиста Карла Линнея «Система природы». В этой книге впервые упоминается о существовании вида со звучным и даже грозным названием: «Термес фаталис».
Теперь известно, что при определении и описании этого вида великий натуралист совершил сразу две существенные ошибки.
Во-первых, он описывал новый вид, располагая всего одним-единственным экземпляром то ли рабочего, то ли солдата, и потому отнес насекомое к бескрылым Аптера.
А во-вторых, он смешал этот вид с жучком-точильщиком, о котором существовало наивное поверье, будто стук его головы предвещает конец жизни. Отсюда и название: «фатум» — это «судьба», а «термес» — по-гречески «конец».