Шмяк! (Бац!)
Шрифт:
– Да, сэр. Видимо, один гном остался в помещении, чтобы все подчистить. Он где-то спрятался и вышел поутру. Туда-сюда постоянно ходили сотрудники. Вы, в конце концов, искали большую картину, а не гнома, – повторил Фред Колон. Он был просто счастлив, что набрел на эту теорию, и твердо вознамерился озвучить ее невзирая ни на что.
Ваймс постучал по карте.
– А здесь, сэр Рейнольд, тролль по имени Кирпич провалился в подвале в гномий туннель. В главной шахте он увидел нечто весьма напоминающее свернутую картину…
– Но, к сожалению, мы ее не
– Простите, сэр, скорее всего, она уже давно покинула город.
– Но за-ачем? – повторил куратор. – Почему бы не рассмотреть ее в музее? Ведь в процессе происходит взаимодействие!
– Взаимодействие? – переспросил Ваймс. – Какое?
– Ну… люди могут… рассматривать ка-артины, сколько им вздумается, – ответил сэр Рейнольд с легким раздражением: не следует задавать такие вопросы.
– А что при этом делают картины?
– Э… висят, командор.
– То есть люди приходят и смотрят на картины, а картины, со своей стороны, подвергаются осмотру?
– В общем, да, – ответил куратор, ненадолго задумался, решил, что этого, видимо, недостаточно, и добавил: – Но динамически.
– То есть картины воздействуют на людей, сэр? – уточнил Моркоу.
– Да! – воскликнул сэр Рейнольд с огромным облегчением. – Именно! Именно э-это и происходит! Картина Плута много лет была выставлена на всеобщее обозрение. Мы даже принесли в зал стремянку, на тот случай, если кому-нибудь за-ахочется рассмотреть вершины гор. Некоторые, например, полагают, будто один из воинов на картине указывает на какую-то едва заметную пещеру. Че-естно говоря, будь на полотне секрет, я бы уже давно его раскрыл. Красть картину не было смысла!
– Разве что кто-то таки нашел секрет и не захотел, чтобы другие тоже узнали, – сказал Ваймс.
– Сли-ишком большое совпадение, командор, не правда ли? Сомневаюсь, что за последнее время картина как-то изменилось. Вряд ли мистер Плут воскрес, чтобы нарисовать еще одну гору! Хоть мне и больно об этом говорить, но достаточно было бы уничтожить картину, чтобы обезопасить себя.
Ваймс обошел вокруг стола. «Все фрагменты, – подумал он. – У меня уже есть все фрагменты».
Начнем с легенды о гноме, который спустя несколько недель после битвы добрел до какого-то города полумертвым, бормоча о спрятанном сокровище.
Допустим, он имел в виду говорящий куб. Гном выжил после битвы, где-то спрятался, нашел эту штуку – очень важную штуку… Нужно было перенести ее в безопасное место. Или, может быть, нужно было сделать так, чтобы люди ее услышали. Разумеется, он не взял куб с собой, потому что по долине еще бродили тролли, причем в таком настроении, что сначала они бы шарахнули дубиной, а потом уже стали бы задавать вопросы. Гном нуждался в охране.
Он добрел до людей, но умер на обратном пути к спрятанному сокровищу.
Прошло две тысячи лет. Способен ли куб продержаться так долго? Боги, да они всплывают даже в расплавленной лаве!
Значит, куб лежал в долине. Потом появился Методия Плут, который искал… красивый вид, ну или что-нибудь такое. Он посмотрел под ноги и… Придется принять, что именно так оно и случилось. Он нашел куб и заставил его говорить, бог весть каким образом, но не смог заставить его замолчать. Плут бросил находку в колодец. Куб нашли гномы. Они послушали его, и им не понравилось то, что они услышали. Настолько не понравилось, что Бедролом велел убить четырех шахтеров лишь за то, что они оказались свидетелями. Так при чем здесь картина? На ней нарисовано то, о чем говорит куб? Или указано место, где он находится? Но если куб уже у тебя в руках, разве это не главное?
И вообще, кто поручится, что куб говорит голосом Кровавого Топора? Это может быть кто угодно. И с какой стати верить сказанному?
Ваймс услышал, как сэр Рейнольд говорит Моркоу:
– …Как я уже объяснял сержанту Колону, действие на картине происходит в нескольких милях от того ме-еста, где произо-ошла настоящая Кумская битва. Мистер Плут нарисовал вообще не ту ча-асть Кумской долины! И это единственный пункт, по которому согласны обе стороны.
– Почему же Плут нарисовал другое место? – поинтересовался Ваймс, глядя на стол, словно в надежде вызвать какую-нибудь подсказку исключительно силой воли.
– Кто его знает?.. Кумская долина есть Кумская долина. Ее площадь примерно двести пятьдесят квадратных миль. Наверное, художник просто выбрал место, которое показалось ему достаточно живописным.
– Хотите чаю? – спросила с порога Сибилла. – Мне нечего было делать, и я заварила чай. А тебе надо бы заняться делами, Сэм.
Сэм Ваймс – представитель власти, внезапно почувствовавший себя как дома, – запаниковал.
– Леди Сибилла, они похитили картину Плута! – воскликнул сэр Рейнольд. – Я знаю, она принадлежала вашей семье.
– Дедушка говорил, что она только мешается, – заметила Сибилла. – Он позволял раскладывать ее на полу в бальной зале. Я давала имена всем гномам. Мы искали секрет. Дедушка говорил, что в долине есть спрятанное сокровище и картина указывает на него. Разумеется, мы ничего не нашли, зато дождливыми вечерами мне было чем развлечься.
– Конечно, ее не назовешь образцом великого искусства, – признал сэр Рейнольд, – и Плут, разумеется, был не в своем уме. Но каким-то образом его картина говорила…
– Жаль, мне она ничего не сказала, – произнес Ваймс. – Честное слово, необязательно делать чай для всех, дорогая. Кто-нибудь из стражников…
– Не говори ерунды и вспомни о гостеприимстве, – отрезала Сибилла.
– Разумеется, некоторые пытались делать копии, – продолжал куратор, беря чашку. – Но они были просто ужа-асны. Невозможно сделать сколько-нибудь достове-ерную копию с картины длиной в пятьдесят футов и высотой в десять…
– Никаких проблем, если лежишь на полу бальной залы и у тебя есть пантограф, – сказала Сибилла, разливая чай. – Ваш чайник просто ужасен, Сэм. Хуже помойного ведра. Его что, никогда не моют?