Шофер. Назад в СССР
Шрифт:
— Ну первый раз, — решил я подыграть ему, — ну и что? Чего ты так новых водителей боишься?
— Чего боюсь? Чего боюсь?!
— Ну, товарищ Мелехов, — улыбнулся я, — спокойнее. У тебя же сердце.
Мелехов округлил тусклые карие глаза. Поджав губы, сглотнул. Взял с тумбы пузатый графин, звякнул стеклянной пробкой. Налил воды в граненый стакан. Долго пил.
— Если тебя щас, прям тут, удар хватит, — продолжал я, когда зав током стукнул стаканом о стол, — кто же будет током руководить?
— И правда, — Мелехов вытер платком выпуклый лоб, — здоровье надо поберечь.
— Вот и побереги. Давай спокойно поговорим, что тебе не так. Может и выход найдется.
— Какой ты умный да разговорчивый, — подозрительно, с недоверием посмотрел на меня зав током, — а ты чей будешь?
— Землицын я, — я пожал плечами.
— Сени Землицына сынок, что ли?
— Сени Землицына сынок.
— Понятно, — он вздохнул, — знаю я его. Хороший мужик. И к тебе я тоже никакой злости не имею.
— Не имеешь, а плюешься, — с укором посмотрел на него я.
— Дак ведь как не плеваться? — Он развел руками, — когда такая дурацкая привычка у нас в колхозе пошла: присылать на ток одних только молодых до старых! Можно подумать, тут садик детский, аль пансионат для стариков.
— А в чем тут глупость-то?
— Старых, от бутылки не успеваешь отгонять, — он вздохнул, — а молодых… В общем, пойдем со мной, молодой…
— Игорь, — сказал я.
Зав током посмотрел на меня с прищуром, пошевелил желваками.
— Пётр Герасимович, — подал он наконец раздавленную работой ладонь, мы пожали руки.
— Вон, смотри, Игорь, — сказал он, когда мы вышли на улицу, за контору, — видишь старый наш амбар?
— Вижу, — кивнул я.
— Вот скажи. Что, по твоему разумению, с ним неладно?
— Кроме того, — хохотнул я, — что он — дышит на ладан?
— Да. Кроме этого.
Длинное приземистое здание протянулось на той стороне широкой площадки, на которой хранили сырое, только что привезенное с поля зерно. Потом его пропустят через ток, очистят и высушат. А затем направят отлеживаться в амбары, пока не придет время везти его в Армавир, на элеватор. Конечно, сейчас площадка была пуста. Наполнится она, только когда начнется уборка.
Я повременил, бегая взглядом по длинному амбару. Потом все же, зацепился за одну деталь.
— Крышу ему переменили не целиком, — сказал я, — вон там светлый кусок нового шифера. А остальной потемнел уж от времени и осадков.
Завтоком одобрительно покивал.
— Ну так напиши в правление заявление, чтобы справили новую крышу, — улыбнулся я, — а-то связи тут с нами, новенькими, нету. Мы что ли тебе крышу будем крыть?
— Да есть связь, — он вздохнул, — ни в этом, ни в следующем году крышу на этом амбаре ремонтировать не будут. Он вообще служит последний год, пока не отстроим новый. А про новый шифер ты правильно подметил. Вот только дело тут в том, что нам пришлось его насильно менять, — зав током потемнел лицом, — потому как на прошлой неделе прислали шоферка, Саню Матронова. Тоже желторотого. Мы тогда только приступали к очистке этого амбара.
— Въехал в опору? — Догадался я.
Зав током удивленно посмотрел на меня.
— А ты бывал что ли на том старом амбаре?
Все мне стало ясно. Была у этого амбара особенность. Внутри, там, где у нормального хранилища простор, а зерно только у стен лежит, стояли в старике подпорки, чтобы укрепить крышу. И были они очень неудобные для грузовой машины.
При езде по амбару приходилось огибать подпорки на малом ходу. Протискивать газон между ними, едва-едва не цепляя. Крутить насилу руль так, что к концу дня руки гудят. Никакой гири не надо. Видимо, там и завалил крышу Саня Матронов.
— Пацаном только, — приврал я, хотя сам, в прошлой жизни часто в этом амбаре катался.
— Благо, — продолжал завток, — никто не пострадал. Саня подпорку только сдвинул. Бортом зацепил. Ну стропило и обрушилось. А вместе с ним пять квадратов шифера, бабах ему в кузов! Пришлось ремонт устраивать. А шифер, что на школу хотели пустить, решили использовать сюда, на амбар. Для школы ж, в Новороссийске новый будут закупать.
— Ну и что? — Пожал я плечами, — ну дал маху один парняга. Бывает. Зачем всех под одну гребенку-то?
— А почему один то? — Он вздохнул, — весной, когда дочищали пшеницу, прислали другого парня, Игната Орлова. Тот мимо зава колесом промахнулся, да и перевернул свой газон. Пришлось вызывать кран с гаража. И не одну я тебе такую историю могу рассказать. Замучил меня завгар ваш. Все думает, тут, на току, ясли какие-то.
— А я думаю, — подбоченился я, вглядываясь, как белые тучные облака плывут над амбарами, — что правильно он делает. Пусть молодежь до уборки познакомится, как тут, на току все устроено. Потому как когда начинается страда, не до учебы будет. А ведь есть разница, когда кран вызывать: весной, когда все тихо, или на уборку. Тогда ж вся работа станет, если мехток перестанет зерно чистить.
Зав током не ответил сразу. Кашлянул, снял фуражку, протер по-ленински высокий, выпуклый лоб.
— Есть тут, конечно, здравое зерно, — сказал он и обернулся на звук.
На территорию механического тока подоспели новые грузовые машины. Притянула свой прицеп многострадальная желтоголовая Колхида.
— Ну вот красота! — всплеснул он руками, — еще одного на мою голову!
— А что не так-то? — Я засмеялся.
— Да чахотку эту, — он указал на грузинский автопром, медленно причаливший к Микиткиному пятьдесят второму газику, — только молодежи втюхивают. Да еще тому, кто понаивнее. Потому как опытный шофер просто так за ейный руль не сядет.
— Ну что уж поделать, — пожал я плечами, — я тоже хотел бы не на газоне ездить, на камазе только что с конвеера.
Завтоком вздохнул, наблюдая, как женщины-колхозницы входят в амбар, а механик выкатывает из сарая старенький ЗПС-60 — зернопогрузчик.
— Кажется, и то верно. Но знай, Землицын, что своего отношения к зеленым шофером я не переменю.
— Шоферы разные бывают, — сказал я ровным тоном, — да только всех одной зеленкой мазать не надо. Сначала гляньте, как я и мои товарищи работать будем, а потом уж думайте, как к нам относиться. Я шефство над молодыми сегодня возьму. Прослежу, чтобы складно работали и не делали ошибок.