Шофер. Назад в СССР
Шрифт:
— Ну что же ты плачешь? — Улыбался невысокий черкешонок, — поехали с нами! У нас плакать тебе больше не придется!
Я решительно вошел в группу. Встал между черкесской молодежью и Александром со Светой.
Трое черкесов уставились на меня удивленно.
— Игорь? — Услышал я за спиной тихий Светин вопрос.
— А ты, парень, кто такой? — Нахмурился толстый, — чего лезешь не в свое дело?
Остальные двое посмотрели на меня мрачно. Не отрывая взгляда, они молчали. Прекрасно понимали, что случись чего, на их стороне преимущество. Хотя бы и численное.
— А тебе чего от моей сестры надо? — Сказал я холодно, — не видишь, что ли, она гуляет со своим женихом?
— Да это ж разве жених? — Сказал коренастый, — так, непонятно что. Вот Альмир наш, — кивнул он на худощавого, — вот это жених. Что надо жених. Любому вашему, станичному, жениху жених. Так что, — он растянулся в улыбке, — ты сам радоваться должен, что твоей сестре предлагают к нам жить пойти.
— А я вам предлагаю катиться к чертовой матери, — сказал я холодно.
Они замолчали. Переглянулись. Коренастый, начал что-то на своем шипящем языке. Худощавый, которого назвали Альмиром, подхватил, ответил парой непонятных слов. Потом заговорил толстяк, и вся троица засмеялась.
— А по-русски? — Нахмурился я, — боитесь говорить?
— А ты нам не указывай, — огрызнулся коренастый, — на каком языке нам разговаривать. Ни то дам тебе прямо по голове.
Я увидел, как у худощавого в руках блеснул нож, который, он, впрочем, тут же спрятал за спиной.
— Ну тогда, — я принялся закатывать рукава рубашки, — интересно мне вот что.
— Что?
— На каком языке ты орать будешь, когда я тебя стану бить?
— Игорь, — шепнул мне за спиной Саша, — не надо. Тут у нас постовые где-то ходят. Я сейчас за ними…
— Да? Ну, попробуй ударь, — улыбнулся худощавый.
— Нож выбрось, — ухмыльнулся я, — или так, на кулаках, кишка тонка драться? Только железяками размахивать можешь.
Молодой сгорбился. Его правильных черт кавказское лицо неприятно сморщилось. Кажется, я добился, чего хотел. Зацепил его гордость. Видя своего приятеля, остальные двое, будто бы даже напугались, глядя, как он закипает.
— Ладно-ладно, — первым не выдержал полный, поглядывая на милицейских постовых, что заинтересовались группкой, стоящей в тени и уже приближались, — ладно тебе, брат. Не стоит он того.
Толстяк аккуратно тронул худощавого своей крепкой рукою за плечо, потормошил. Альмир будто бы проснувшись ото сна, вздрогнул. Искривил смуглые, очень темные в сумерках губы.
— Сержант Владимир Кустов, — приблизился, отдавая честь милиционер, — что у вас тут за митинг творится?
Вместе с Кустовым приблизились еще двое постовых. Все представились, отдали честь.
— Да ничего! — Тут же повеселел худощавый Альмир. Показал пустые руки, — ничего! Просто хороших знакомых встретили!
— Угу! Знакомцы наши, — подтвердил коренастый и приблизился ко мне, протянул руку, — до свидания, друг дорогой!
Я опустил взгляд на его пятерню, но больше даже не пошевелился.
— Ходи, оборачивайся, — шепнул коренастый.
— Чего? — Ухмыльнулся я, — громче, а-то я не расслышал.
Черкесенок зыркнул на милицию, втянув голову в плечи, неприятно скривился. После вся троица ушла.
— Сань, нормально все? — обратился милиционер к Сане.
— Пойдет, — посмотрел в спины удаляющимся черкесятам Сашка.
— Хорошо что вовремя успели, — сказал один из милиционеров, — нам тут, на клубе, драки не нужны. В прошлом месяце уже так двоих «товарищей» задержали. Повздорили из-за девицы.
— Обычное дело, — кивнул Кустов.
— Может, догоним? — Спросил третий, глядя на удаляющихся черкесов, — и в уазик их? Для профилактики.
— Да за что? — Зыркнул на него сержант, — энти хитрые. На глазах милиции лишнего не сделают.
Когда мы распрощались с милицией, Света бросилась мне на грудь, прижалась.
— Да что ж нигде нет мне покою? — всхлипнула она, — то Серый! Теперь вот это!
Ох… Разве ж можно ей, Светке, рассказать, что виной всему ее девичья редкая красота, которую она и сама, по возрасту своему, еще не осознает до конца. Раньше, думал я часто над этим. Что именно Светина красота стала причиной ее смерти. И от этих мыслей всегда было мне до жути невесело.
Это сейчас она еще почти дите. Не ушли из ее лица детские округлые черты. А вот через несколько лет, когда полностью оформится Светка, станет она еще краше нынешнего. И каждого мужика придется от нее отгонять, потому как проходу ей не будет.
— Спасибо, Игорь, — смущенно сказал мне Саша, — если б ты не появился, я бы против них троих и не смог бы стоять. Конечно, — он посмотрел на прижавшуюся ко мне Свету, — не дал бы им Светку в обиду. Но непонятно, как бы оно все покатилось без тебя.
Я улыбнулся, отнял Свету от груди.
— Хочу домой, — всхлипнул девушка, — не хочу больше тут гулять.
— Сань? — Спросил я.
— Ммм?
— Отведи Свету домой, пожалуйста.
— Хорошо, — опустив глаза, ответил Саня, — сейчас мужиков кликну. Наряд нас с ней быстренько домчит. И еще, — Саня глянул по сторонам. Приблизился, — можно тебя на два слова. Хочу кое-что сказать.
— Пойди, Света, — подтолкнул я сестру к площади, — на светлом постой. Сейчас Саня тебя домой отвезет.
— В общем, — сказал молодой милиционер, провожая взглядом мою сестру, — чувствую я теперь перед тобой вину, что так сегодня вышло.
— Ничего, — вздохнул я, — бывает иногда.
— Да не, — покачал Саня головой. — не. Хочу как-то тебе теперь взамен на прощенье помочь. Нравится мне Светка, понимаешь? Нравится. А теперь я переживаю, что ты не пустишь ее больше со мной.
Я не ответил, глядя на высокого Саню снизу вверх.