Шоколадные хлопья с ванильным молоком
Шрифт:
Он тихо названивает прямо в ухо, пока я не решаюсь ответить.
Почему они не могут меня просто оставить одну?
– Да, Вик, - бормочу в трубку. Вик смеется и шутит почему у меня такой голос. Но я молчу.
– Что случилось?
– Ее голос натягивается и становится грубее.
Я вздыхаю и закрываю глаза.
– Ничего. Все
Вик смеется моей иронии.
– Может тогда сходим в Красный Бык? Я слышала, он снова там...
– Кто? Твой брат?
Вик смеется сильнее.
– Нет, дорогая. Он уехал с родителями на Гоа. Я говорю о Шоне Райдере. Мне, кстати, так и не удалось у него забрать ту футболку с надписью на спине. Поэтому, объявляю тебе второй заход, - поет она, как самый настоящий ребенок.
С губ слетает усмешка. Я собираю волосы в пучок, одеваю шорты и комкаю записку от солиста.
– Ладно, тем более у меня есть одно дело.
– Хмм, посвятишь в подробности?
– удивленно лепечет подруга. Я тихо смеюсь.
– Позже.
***
Когда мы доезжаем до места назначения, Вик распускает золотистые волнистые волосы и причмокивает губами. Она обхватывает меня за локоть и мы заходим внутрь.
Подруга сразу находит свободный столик и заказывает два бокала мартини. Красный Бык был местным баром для отшельников или таких людей, которые устраивались на сцене.
Беглым взглядом осматриваю клуб и - кроме камней, мозаикой разложенные на стенах возле круглых столиков, ширмы, на которой бутоны красных роз тянулись к верху и лакового, блестящего пола, на который падали софиты от ламп с потолка - ничего не было.
Здесь стоял полумрак, разгуливали девушки в коротких юбках и вежливые официанты с бейджиками в черных костюмах с бабочками. Одна из официантов появилась перед нашим столиком, улыбаясь, взяла ручку и осмотрела нас по очереди.
– Что-то еще желайте? У нас есть восхитительный Ангельский пирог, а также вкусный лимонный чай, - пролепетала официантка.
Вик переглянулась со мной и покачала головой. Официантка улыбнулась, обращаясь ко мне в надежде. Я откинулась на стул и кивнула.
– Я бы попробовала ваш чай, спасибо, - ответила я с такой же улыбкой. Ее глаза засияли, когда она уходила и обещая вернуться через пару минут.
Вик взяла зубочистку со стола и принялась играть ею, осматривая толпу позади меня.
В
Вик щелкает перед моим лицом, пока я не возвращаюсь на землю. Она разглядывает мои руки, и я замечаю, как крепко они сжаты в кулаки.
– Что?
– спрашиваю рассеяно. Она откидывается назад и улыбается.
– Я спрашивала про Лео. Как он? С ним все хорошо?
Я киваю и улыбаюсь.
– Он в полном порядке. Утром сам заявился ко мне в комнату, а потом сказал, что ему предложили хорошую клинику, - фыркаю.
Через две минуты к нам присоединился официант, ставя два бокала мартини, чай с лимоном и кусочек ангельского пирога. Вик делает небольшой глоток мартини и облизывает припухшую нижнюю губу.
– Ну, может он и правда, наконец, одумался, Хло? Может ему захотелось вкусить аромат настоящий жизни?
– Она делает еще глоток и ставит бокал на столик.
– Знаешь, каждому человеку, рано или поздно, наскучит обитать в четырех стенах, как кролику в клетке.
– Вик подмигивает мне и хлопает в ладоши. Я смеюсь и смахиваю неожиданную слезу.
– Может и так. Но, по моему, для Израиля далековато...
– Вик замолкает и улыбка сползает с её губ. Она открывает рот в изумлении.
– Какой еще Израиль?
– переспрашивает девушка, наклоняясь вперед. Я киваю снова и пробую чай на вкус.
– Клиника находится в Израиле. Подробностей, к сожалению, не знаю, но мне все равно эта новость не радует.
– Почему?
– Вик холодна. От ее улыбки нет и следа. Она делает еще глоток и еще, а потом скрещивает руки на груди. Я пожимаю плечами.
– Лео все время цитирует своего Воннегута и ничего толком не может объяснить. Он мечтает закончить учебу, но как мой брат решил это реализовать - я понятия не имею.
Вик изучает мое лицо и кивает в сомнениях.
– А что говорит Мистер Аттвуд? Он говорит операции да?
Я беру вилку и отрезаю кусочек пирога.
– Судя по его широкой улыбке, он сделает все, чтобы Лео жил.
На сцене появляется молодой парень в зеленой шляпе и нависает над сценой в счастливой улыбке. Группа хиппи подтягивается к нему и тянет руки.