Шолох: Теневые блики
Шрифт:
— Отлично! Как он функционирует? — мы проследовали к нежно-мерцавшей в глубине помещения витрине с украшениями, выполненными из морских материалов — кораллы, жемчуга, раковины, чешуя и так далее.
— Жемчужина закреплена на клипсе. Когда вам захочется, чтобы один из ваших друзей узнал, что происходит с вами прямо сейчас, вы цепляете клипсу на ухо, несколько раз сжимаете, думая о конкретном человеке, и вуаля — он видит происходящее с вами, будто сон наяву. Только человек должен обязательно знать вас лично. Многие юные девушки берут такие талисманы на всякий случай, чтобы не страшно было ходить вечерами.
— Он одноразовый?
— Да, но очень мощный, достучится до адресата в любой точке мира.
— Магия для использования точно не
— Нет, ни капельки унни не потратите.
— Хорошо, — я кивнула и полезла за кошельком. — Беру.
Тем временем Полынь наконец-то выбрался из-за конторки. Он внимательно посмотрел на мою покупку и осуждающе поцокал языком. Наверное, куратор считал, что, если ты работаешь Ловчей, то не стоит покупать амулеты безопасности «для юных девушек». Но, учитывая, что мы вроде как ловим опасного убийцу, такая штучка лишней не будет. Я зацепила клипсу на вороте летяги и полюбовалась ею в зеркало. Жемчужинка неплохо смотрелась на бирюзовом. Я бы даже сказала, изысканно.
— Господин Бундруми, я хочу задать вам пару вопросов… — Полынь жестом пригласил ювелира присесть. В этом было нечто поистине угрожающее. Толстячок глянул на меня в поисках поддержки, но увы: после реплики куратора я моментально натянула на лицо «профессиональную» каменную маску.
В течение следующих пятнадцати минут Полынь занудно расспрашивал ювелира про те или иные оплаты. Я поглаживала пальцами свежеприобретенную жемчужину и старалась предугадать, к чему ведет куратор.
— Давайте подытожим… — Полынь неприятно хрустнул пальцами. Ювелир тяжело сглотнул. — Обычно наценка на ваши товары составляет порядка ста пятидесяти процентов. В случае особенно дорогих изделий вы берете сверху только семьдесят процентов, так как иначе они были бы по карману слишком редким посетителям. Впрочем, есть у вас в магазинчике и несколько товаров, на которые наценка составляет более пятисот процентов. Их себестоимость смехотворна. Например, таковыми являются кольца с угольками храбрости из Узких Щелей или вот браслет из желудей. Это товары, рассчитанные на случайного покупателя, вернее всего, на дурашку-туриста, который не успел еще ознакомиться с городскими ценами и покупает все подряд. Даже откровенный шлак. Ни один шолоховец не возьмет браслет с желудями в ювелирной лавке, если может пойти и набрать их сам где угодно. Да хоть в вашем же дворике! Но вот что странно. Два с лишним месяца назад вам удалось сбыть некоей госпоже Айрин триста двадцать таких браслетов, причем с отложенной доставкой. Триста двадцать! Эта недальновидная дамочка сделала вам половину месячной прибыли. А пару недель спустя другая женщина — некая Мелисса с невнятной подписью — купила у вас еще триста браслетов. Еще примерно через две недели снова возвращается за желудями Айрин. И потом — как по расписанию — Мелисса. Судя по всему, у дам началось самое идиотское соревнование в мире — кто скупит больше желудей? Наконец, 13 дней назад Айрин купила еще одну партию, снова триста штук с копейками. И что самое интересное, никто даже не узнает о том, сделали вы в итоге столько браслетов или нет — материалов-то кругов завались, не отследишь… Так вот, объясните мне, господин Бундруми, зачем двум столичным госпожам столько мусора? И не говорите, что они собрались облагодетельствовать этими безделушками какую-нибудь далекую пустынную деревню, из которой приехали в Шолох на каникулы… В вашей книге учета сказано, что обе дамы — местные.
— Я не спрашиваю клиентов, зачем им те или иные товары, если они не просят меня изготовить амулеты с разрушительными или боевыми заклинаниями, — пожал плечами Бундруми. Весьма, впрочем, побледневший.
— Понимаю вашу позицию. Но знаете, что меня поразило сильнее всего? Каждый раз покупка желудей происходила на следующий день после ваших визитов во Дворец, где вы служите Мастером Оберегающим и занимаетесь тем, что обвешиваете покои принцев защитными амулетами. В том числе покои принца Лиссая.
Я мысленно поаплодировала. Про «следующий день» Полынь блефовал — в моем списке не было дат, только имена и должности. Но куратор с этой догадкой попал в яблочко: ювелир нервно облизал дрожащие губы и вытер потные ладони о штаны. Его круглые грустные глазки засуетились, но в конце концов торговец уперся взглядом в противоположный угол лавки.
— Я не помню, что в какие дни происходит. У меня очень много клиентов.
— Хорошо… — протянул Полынь и начал быстро перелистывать страницы какого-то журнала в кожаной обложке. На ней было выведено красивой золотой краской: «Условия работы». Полынь откашлялся и возвестил:
— Вот тут сказано, что, когда клиенты покупают абонемент на ваши услуги Мастера Оберегающего, вы обязуетесь проверять защитное поле один раз в месяц. Именно с такой частотой вы это всегда и делаете. Вы вообще педант, Бундруми, хвалю! И единственный человек, к которому вы ходили чаще — за ту же плату! — это принц Лиссай.
Бундруми плотно сжал губы и молчал. Полынь закатил глаза:
— Вот только не говорите мне про альтруизм! Не поверю. Так почему же вы согласились на лишние бесплатные выезды? Я жду ответа.
Внезапно лицо ювелира как будто прояснилось. Прокашлявшись, он мягко заговорил:
— Это внутреннее дело королевской семьи, которое мне бы не хотелось разглашать по этическим нормам, но раз вы настаивает, господин Полынь, дело в том, что у Его Высочества Лиссая сейчас есть проблемы ментального порядка, поэтому его отец, многоуважаемый Король Сайнор, просил меня удвоить защиту принца на некоторое время и проверять его покои чаще…
Полынь резко приблизился к купцу, рывком перегнувшись через конторку. Прах побери, ему в этот момент бы трубку в зубы, и чтобы выдохнул дым прямо в лицо Бундруми! Вот это было бы круто! Я поняла, что чувствую себя как на спортивном матче — болею за свою команду и чуть ли в ладоши не хлопаю при удачных выпадах.
— Ни о чем таком король вас не просил. А если вы хотели удивить меня информацией про сумасшествие Лиссая — нет, не удивили. Это мне известно давно. Как и то, что состояние принца в эти пару месяцев ухудшается день ото дня. Вы уверены, Бундруми, что, если Сайнору подбросить мысль о том, что это именно ваши амулеты могут провоцировать ухудшение, он останется тем же милым королем, каким вы его знаете?
— Он не поверит! У меня лучшая лавка, это поклеп! — ювелир разозлился. Он повысил голос и намеренно выплевывал слова, одно за другим. Полынь развел руками:
— Да, но вы уже много лет не проходили магических проверок, а ваши сертификаты — подделка.
— Как это?! Вот все документы! — торговец выхватил из стопки какие-то журналы и буквально швырнул их Полыни. Ловчий нарочито медленно открыл бумаги и в течение секунд пятнадцати листал их. Бундруми медленно покрывался пятнами. Я жалела, что у меня нет кулька с орешками — под такое зрелище было бы самое то. Наконец Полынь фыркнул и посмотрел на ювелира с жалостью:
— Бундруми, кого вы пытаетесь обмануть? Подпись, стоящая на этих документах, мне прекрасно знакома. Лавка гнома Шлюпки обслуживает процентов семьдесят частных торговцев в столице, за небольшие деньги предоставляя им все необходимые документы. За это, кстати, сажают. Причем торговцев. Шлюпку-то не прижмешь, поверьте моему опыту. Хотите в тюрьму? Хотите увидеть гнев в глазах Сайнора? Или просто расскажете мне о вывозимых вами из покоев принца вещах и разойдемся с миром?
Ювелир тяжело вздохнул и грузно опустился на стул. А потом равнодушным голосом, под запись, признался в том, как тайно вырезал холсты из картин Лиссая — раз в две недели, небольшими партиями. Из лавки картины забирали по очереди госпожи Айрин и Мелисса. Нет, Бундруми не знал их фамилий, но именно Айрин появилась в начале весны в его лавке и уговорила на воровство: Бундруми пообещали много денег, и предоплаченное открытие второй лавки в Шолохе, когда все закончится. В дальнейшем ювелиру приходили анонимные послания с голубями, сообщавшие день, когда нужно добывать картины.