Шолох: Теневые блики
Шрифт:
Так… Представим, что это всего лишь матч про тринапу. Просто вместо вратаря моего удар достанется этой убегающей дылде. Я прицелилась, размахнулась и кинула яблоко в преступницу. Оно полетело по красивой изогнутой дуге.
Есть!
Мой тренер был бы доволен. Габриэль рухнула, как молодой дубок (еще бы — такой штукой прилетело), и я рванула к ней. Полынь отставал. Что ж, прыгну на нее сверху, думаю, удержу до его «прибытия».
Но когда я была совсем близко, лежащая женщина вдруг пошевелилась и… пропала. Просто растворилась в воздухе.
— Что за хрень? — пробормотала я.
— Сзади! —
Я обернулась, чтобы увидеть, как целехонькая, во весь рост стоящая Габриэль неумолимо опускает мне на голову средних размеров булыжник. Причем похожа злодейка была на некоего карающего ангела: вся светилась красным. Ох уж эти лучи солнца за спиной.
Уже падая, я заприметила новую сцену: Полынь, оказавшийся тут же, рядышком, тоже алеющий, хватает Габриэль и вырубает красивым хуком.
Ай, молодец — такую огромную бабищу с одного удара…
***
Я очнулась от того, что у меня заложило уши. Точнее, ухо — правое, так как левое после потери магии не слышит. Вместе с этим дискомфортом пришло осознание — я не в своей постельке.
Я вообще не в постельке, прах побери!
Открытые глаза привели меня к неприятной реальности: я бултыхаюсь, попой кверху, головой книзу, на лошади, привязанная к седлу так, что мама не горюй. Причинные места лошади находятся в опасной близости, что не внушает оптимизма (будто сама жизнь говорит «фиг тебе!», вернее, показывает). А уши заложило, потому что к голове прилила кровь.
— Полынь? — вопрошаю я, так как, если повернуть голову (пусть и рискуя сохранностью шеи), видно идущие ноги другой лошади, а в стременах — цветные сандалии куратора. С помпончиками.
— Очнулась? Момент.
Мы притормозили, после чего меня быстро, но не слишком почтительно развязали и привели в стоячее положение. Разминая онемевшие конечности, я огляделась и поняла, что мы стоим посреди лесного тракта. Голова болела. Прикоснувшись к макушке, я обнаружила шишку размером с нормальное такое яблоко.
— Ой! А ты взял мое золотое яблоко там, возле падшей Габриэли? — вспомнила я. Почему-то первая мысль было именно о подарке духа, а там уже приложилось и все остальное: «а где вообще преступница?», «долго я валялась?», «а мы не должны были забрать тело Джи Бастерса?», «как она умудрилась исчезнуть и снова появиться?», «а до Шолоха далеко?», «тут нет туалета случайно?» и так далее.
Полынь терпеливо переждал первую волну моего любопытства, а потом стал отвечать — как у него водится, только на те вопросы, на которые хотелось.
— Яблоко забрал, на, лови. Ты была в отключке добрых два часа. Сначала я думал привести тебя в чувство, потом решил, что так даже удобнее. Мне с лихвой хватило времени на то, чтобы вызвать и дождаться Смотрящих, так как наше дело в итоге оказалось в компетенции Лесного ведомства. Вернее, смерть Джи относится к Ловчим, но тело его в качестве улики забрали Смотрящие, так как арест Габриэли — это уже к ним. Ибо наша преступница — бывшая сотрудница Теневого департамента, дезертировавшая в день бунта Ходящих два года назад. Она сбежала в глушь, надеясь начать новую жизнь, пока в столице все ходило ходуном. И ей это вполне удалось. Но, к несчастью, вскоре Габриэль расслабилась и стала периодически общаться с Джи Бастерсом — чисто по-добрососедски: то книжку одолжит, то сахар. И вот на днях он увидел у нее на правой руке татуировку Ходящей — не сведенную, ведь наша дамочка не была изгнана королевским приказом, а ушла в доброволку. Мистер Бастерс решил, что сорвал большой куш — начал ее шантажировать, в конце концов, знатная же дама, столичная. Габриэль разозлилась и убила его. Конец.
— Так Габриэль была Ходящей? Ого! А как ты это понял?
— Как-как. Татуировку у нее на правой руке увидел. У всех госслужащих на левой, у Ходящих — на правой. Сама ведь знаешь.
— Но…. — я умолкла. Странно. Мне очень понравилась туника нашей преступницы, поэтому, торчи из-под рукава алая эмблема Теневого департамента — я бы заметила. Такое сложно не заметить: багровое око с ромбическим зрачком и пять «летящих» в него кинжалов! Но ладно. Я нахмурилась:
— А почему ты все время спрашивал меня про запах мокрой земли? И каким, прах побери, образом она исчезла и появилась вновь?
Полынь бросил на меня взгляд искоса, типа, незаметно. В эту секунду он очень похож был на мокрого, нахохлившегося воробья, только что получившего по клюву. Потом куратор, видимо, что-то для себя решил, опустил плечи и сообщил:
— Знаю, для большинства людей Ходящие — это тайна за семью печатями, страшилка на ночь. Но в силу своего опыта и круга знакомств я знаю о теневиках чуть больше, нежели эту вечную присказку про «право на убийство». И, пусть по-хорошему мне нельзя обсуждать эту тему, я дам тебе маленький совет на будущее: чуешь запах червяков и мокрой земли — беги. Так пахнут Ходящие, когда колдуют. И если обстоятельства складываются для теневика удачно, он может… как бы это сказать? Телепортироваться на небольшое расстояние. Так она и убила Бастерса: схватила его, переместилась на верхушку секвойи, скинула, вернулась. Готово.
— Ого. Ты это серьезно?
— Серьезней не бывает.
— Так что же… Мы не зря демонизируем Ходящих? Они что, нелюди, раз умеют такое?
— Почему сразу нелюди? — поразился куратор. Вдоль дороги начали появляться все больше и больше указательных знаков. Гостиницы, трактиры, магазины для охотников…. Верный признак того, что до столицы осталось ехать совсем немного. — Просто обладают некими запрещенными знаниями и льготами на их использование.
Я нахмурилась:
— И что же у тебя за опыт и знакомства такие, что ты разбираешься в Ходящих?
Полынь развел руками:
— Этого я тебе уж сказать не могу. У тебя свои тайны, у меня — свои.
Я призадумалась: у меня — тайны? А есть ли у меня тайны? От Полыни? Про магию знает. Про влюбленность в Лиссая (с большой натяжкой, предупреждаю, с большой натяжкой!) тоже знает. Что еще-то? Разве что Святилище… Хотя это и не мой секрет.
Но ладно. Пусть лучше думает, что в моей жизни есть некие белые пятна, раз уж есть такая возможность. Вообще всем от души рекомендую: имейте хотя бы одну загадку. По возможности — настоящую. И самооценку повышает, и — как это ни парадоксально — добавляет вам уважения в глазах других. Ну, до тех пор, пока они не поймут, что вы просто лицемер.