Шопинг в воздушном замке
Шрифт:
Глава 19
Из Питера, узнав о смерти отца, незамедлительно прибыл сын академика Роберт с его женой Стеллой. Роберт хотел захапать все имущество и откровенно намекал на то, что Пелагее достанется кукиш.
— Брак длился около недели, — азартно говорила Стелла, — так можно ли считать его действительным?
— У меня ребенок, — выдвинула главный аргумент Суворова, — я готова на любые экспертизы, пусть подтверждают родство.
Конкуренты заткнулись, и в конце концов наследство было поделено. Роберт и Стелла получили одну треть, а Пелагее и Кате отошло все остальное.
Сделавшись обеспеченной дамой, Суворова не оставила надежды снова выйти замуж. Девочки воспитывались няней, мать носилась по светским мероприятиям. О детях Пелагея думала мало, болезнь Лены ее не волновала. Соне было приказано давать старшей девочке таблетки от аллергии, анальгин от температуры, капать ребенку в нос микстуру от постоянного насморка и обрабатывать цинковой мазью экзему.
— Это у нас семейное, — пожимала плечами Пелагея, — у меня тоже какая-то дрянь иногда на коже выступает, и простужаюсь я часто. А то, что у Ленки вечно голова болит и температура поднимается, ерунда! Вырастет — пройдет.
Соня, ничего не понимавшая в медицине, самоотверженно ухаживала за Леной. Но той делалось все хуже. А потом стало совсем плохо, девочка окончательно слегла.
Няня попыталась обратить внимание матери на состояние Лены, но Пелагея лишь отмахивалась.
— Отстань! Накорми ее аскорбинкой и поставь плаксе клизму. Девка просто лентяйка и симулянтка, неохота ей в школу ходить, вот и выжучивается. Я в ее возрасте то же самое проделывала! Встать не может? Пусть валяется в кровати, но без игрушек и книжек. Ей живо надоест! И перестань меня огорчать! У меня полно настоящих забот!
И правда, хлопот у Пелагеи был полон рот. Ей наконец-то повезло! Суворова познакомилась с настоящим генералом, совсем не старым Николаем Петровичем Быкиным, и вышла за него замуж. Удивительное дело, но женщине-пиранье попадались приличные мужчины. Отец Лены до сих пор исправно перечислял на дочь деньги, Олег Ефремович после свадьбы первым делом составил в пользу жены завещание, а теперь вот к ее причалу прибило Николая Петровича, который всю свою жизнь провел под каблуком у властной матери, не пускавшей сына под венец. Когда мамаша умерла, Николай растерялся и тут же был схвачен Пелагеей. Суворова мигом забеременела и через девять месяцев произвела на свет мальчика Павлика. Быкин обрадовался, и началось семейное счастье. Ни Лене, ни Кате места в их жизни не нашлось, Пелагея Андреевна «забыла» сообщить мужу о наличии дочек.
— Рано пока ему правду знать, — заявила Пелагея Соне. — Так что ты сама со мной не связывайся. Деньги будешь получать, но сократи расходы. Девчонкам нет нужды много жрать — станут толстыми, замуж не выдам! У меня — своя жизнь, у них — своя. Я женщина положительная, в интернат спиногрызок не сдала, даже содержу их.
И Соня постаралась заменить девочкам мать. Суворовой вообще везло на людей. Считается, что зло притягивает к себе только зло, и, по идее, при Лене и Кате должна была находиться злобная баба, обворовывающая фактических сирот, но с ними жила на редкость честная, порядочная и ответственная Соня, которая искренне любила подопечных.
Однажды Лене стало так плохо, что няня перепугалась и, вместо того чтобы позвонить Пелагее, вызвала «Скорую». Бригаду возглавлял очень опытный врач, который, посмотрев на папулы, которыми была обсыпана больная, сразу предположил, что у ребенка сифилис. И завертелась карусель.
Лену спешно отправили в специализированную клинику, в больницу увезли и Катю, у которой болезнь проснулась, как следствие стресса. Соню заставили сдать все анализы и, получив отрицательный результат, оставили домработницу на свободе. Ясное дело, ей пришлось сообщить имя матери девочек и ее координаты.
Вот так правда выплыла наружу. Николай Петрович впал в ступор. И его можно было понять! У любимой жены, оказывается, подрастают дочери с врожденным сифилисом! Генерал имел достаточно связей, чтобы замять скандал. Он сдал анализы, выяснил, что получил от супруги «подарок», и стал лечиться у частного врача. Сколько денег отдал Быкин, чтобы никто из его коллег и знакомых не узнал истины, одному богу известно. Больше всего Николаю Петровичу хотелось вытащить Пелагею голой на Красную площадь, привязать ее на Лобном месте и оставить с табличкой «проститутка» на шее. Но ведь тогда немедленно выплывет правда о болезни самого генерала! Ради себя Николаю Петровичу пришлось действовать тайно. Он оплатил лечение Пелагеи Андреевны и устроил всех детей, включая Павла, в клиники. Лечиться Лене, Кате и мальчику предстояло долго.
После этого Быкин не захотел иметь дела с бывшей женой. Развод генерал оформил быстро и на удивленные вопросы коллег и приятелей «Как же так? У вас же маленький ребенок!» — мрачно отвечал: «Не сошлись характерами». В результате у людей возникло мнение о неверности Пелагеи, и все перестали приставать к обманутому мужу.
После разразившегося скандала Суворова уволила домработницу. Соня пошла работать горничной в гостиницу. А спустя несколько лет она нашла в интернате Катюшу. Лена к тому моменту покинула приют, ее обнаружить не удалось, а Павла няня девочек и не искала — мальчик был Соне совершенно чужим…
— Это она тебе все сейчас рассказала? — прошептала Катя, когда Соня завершила свое повествование.
— Кое-что я и раньше знала, — сказала Соня, — ведь я в доме жила, уши-глаза имела. Пелагея всякий раз, когда у нее облом с мужиками случался, в квартиру на Петровке возвращалась, коньяком до бровей наливалась и начинала жаловаться. Поэтому я была в курсе дела. Вот только, как она жила после того, как меня выперла, понятия не имею. Но, видно, сейчас ей совсем плохо. Квартира запущенная, о любовниках в старческом возрасте думать нечего, поэтому мамочка решила шантажом детей заняться. Я Суворовой сказала: «Оставь Катю в покое! Иначе всем расскажу, от кого сифилис пришел!» А она в ответ: «Мне все равно — я на службу не хожу, семьи не имею, приятелей нет, с соседями не дружу. Болтайте что хотите. Да только не посмеете, потому что на вас позор упадет. Лучше платите мне за молчание»…
Катя перевела дыхание. Над нашим столиком повисла напряженная тишина. Наконец я пришла в себя — после столь жуткого рассказа трудно вернуться к действительности! — и воскликнула:
— И вы пошли на поводу у шантажистки?
— А что мне было делать? — вздохнула собеседница.
— Рассказать мужу.
— И потерять его?
— Он же врач, должен понимать: сифилис — не смертельный приговор! К тому же болезнь у вас была врожденная, виной тому ваша мать, не вы сами.
Катя задумалась.