Шопинг в воздушном замке
Шрифт:
— Ты не горячись, — успокоила любовника Рита, — просто расскажи все без утайки, я же тебе лучший друг. Вспомни, мы ведь вместе выбирались из неприятностей… до того момента, как ты меня бросил.
— Я тебя не бросал! — возмутился Брыкин. — Я строил наше будущее, по кирпичику его возводил!
— Лучше о Ксении поподробнее, — приказала Фомина.
— Я основал фирму, — завел Паша. — Если ты полагаешь, что наличие денег — самая нужная составляющая, то ошибаешься. Необходимы связи, иначе чиновники задушат. Меня гоняли из кабинета в кабинет, вымогали взятки, накопления текли сквозь пальцы как вода. Каждая бумажонка имеет ограниченный срок действия,
— Хорошие правила, — усмехнулась Рита, — я знакома с бюрократической системой, бухгалтером работаю.
— Тогда ты в курсе, — сказал Павел, — понимаешь, что без знакомств никуда.
— Так откуда взялась Ксения? — решила во что бы то ни стало получить ответ Рита.
— Я пришел на кладбище, хотел на могиле Жанны цветы посадить, заглянул в местный магазин, а там девушка пытается горшки унести, — зачастил Брыкин. — Она могилу матери облагообразить решила, я помог ей растения дотащить. Слово за слово, разговорились. Она про себя рассказала: единственная дочь академика Исидора Ринга, живет с отцом. Вот так и закрутилось. У Сиди много друзей, его и при советской власти любили, и при капитализме уважают, математик работает на оборону, спокойно может президенту позвонить.
— Прямо президенту? — усомнилась Рита.
— Ну, тут я загнул, — признался Павел, — но министрам запросто. Исидор мне здорово помог: те кабинеты, в которые я месяцами попасть пытался, перед ним в одну секунду распахивались. Честно скажу, кабы не Сидя, «Орсен» мне бы не поднять! Я фирму для нас с тобой развивал, думал о создании нашей семьи. Мы с Ксенией были не очень близки, скорее сожители, чем настоящие супруги. Подлинной своей женой я считаю тебя!
— И потому столько времени пропадал, даже не звонил, — изогнула брови Рита. — А как же Ксения утонула?
— Два дня чихала, и насморк у нее был сильный, — угрюмо сказал Павел, — вчера ей хуже стало. Я по твоему совету у бабки аспирин купил…
Ксения приняла лекарство, а потом пожаловалась супругу:
— Все тело огнем жжет!
Тот уже засыпал и бормотнул что-то вроде:
— К утру пройдет.
Но жена не успокоилась:
— Кожа горит.
— Лежи спокойно, — ответил Павел и попытался задремать.
— Пойду окунусь в речке, может, легче станет, — решила Ксюха.
— Прекрати!
— Нет, сбегаю искупаться.
— У тебя же простуда, нельзя.
— Я вся исчесалась.
— Потерпи!
— Глаза слезятся! Нос щиплет, — настаивала Ксения. — Может, холодная вода поможет.
— Ну и черт с тобой! — обозлился Брыкин, который больше всего на свете в тот момент хотел спать.
Ксения вскочила и убежала. Павел с облегчением вздохнул и задремал. А когда вдруг проснулся, не сразу понял, где находится. В избе стояла духота, пахло какой-то гадостью, кровать была жесткой, подушка комковатой. Брыкину стало стыдно за то, что послал жену к черту. Поняв, что наступает утро, а Ксении в постели нет, Паша натянул спортивные штаны и пошел к реке…
Рита прервала рассказ.
— И что случилось дальше? — через пару минут спросила я.
Фомина обхватила себя за плечи и затряслась.
— Потом милиция вопросы задавала: зачем из воды утопленницу вытащили, почему в ледник тело спустили. Но они быстро успокоились, когда я им про жару и любопытных дачников напомнила. Ничего криминального в смерти женщины не нашли. Знаете, к какому выводу пришли?
— Нет, — напряглась я.
— У Ксении началась аллергическая реакция, она не поняла, что с ней происходит, побежала охладить зудящую кожу в речке, прыгнула в холодную воду, и у нее остановилось сердце. Так сказать, совмещенные причины смерти: бурно развивающаяся аллергия и резкая смена температуры тела, вызвавшая сбой сердечного ритма. При вскрытии обнаружили аспирин и следы антибиотика пенициллинового ряда, название препарата эксперт не определил.
Я посмотрела в лицо Фоминой.
— Рита!
— А?
— Вы не сложили два и два? Алена помогает Павлу поступить в институт и умирает. Жанна погибает после того, как получает наследство, и Павел становится владельцем состояния, которое позволяет ему начать свой бизнес. Ксюша тонет, едва Исидор добился оформления нужных бумаг для зятя. И все дамы к моменту смерти болели простудой, пили антибиотик!
— Еще аспирин, — по-бухгалтерски занудно напомнила Рита.
— Ацетилсалициловой кислотой нельзя отравить, — отмахнулась я.
— Смотря кого, — возразила Фомина, — меня так запросто. Приму полграмма, и можно гроб заколачивать!
Глава 30
— После смерти Ксении Павел и придумал историю про семейное проклятие? — спросила я у Фоминой.
Рита встала, прошлась пару раз по комнате и снова опустилась в кресло.
— Нет. Он эту глупость нафантазировал, когда в московской школе учился.
— Господи, да зачем?
Фомина посмотрела на меня.
— Вы из какой семьи?
— Из обычной. Папа военный, генерал, мама певица, я поздний ребенок, после моего рождения мать оставила сцену.
Рита неожиданно звонко рассмеялась.
— Это не простая семья! Вот когда папа лупит с пьяных глаз маму и вышвыривает детей на мороз, тогда обычная. Вам нас не понять.
— Я попытаюсь!
Бухгалтерша легла грудью на стол.
— Ладно. У Паши никого не было, мать не в счет, он ее с раннего детства не видел, да и встречаться не хотел. В интернате его унижали, били, шпыняли. Ясное дело, Брыкину захотелось состряпать себе красивую биографию. Родителей-дипломатов и бабушку с особняком мы вместе придумали, Пашка о родных в новой школе рассказал и сразу выделился — там на сорок человек тридцать восемь из неполных семей было, а он прямо король вокзала. Ну и пошел врать! Начитался про Анголу, кое-что вызубрил наизусть, доклад на уроке географии сделал, через слово повторял: «Я сам лично дворец (дом, парк, памятник) видел».
— И его не разоблачили?
— Кто? Дети из его класса по заграницам не катались, слушали новичка, разинув рот. Паше понравилось, и он еще больше врать начал. Как же, впервые оказался не последним у батареи!
— Все равно какая-то странная выдумка про родовое проклятие.
Рита протянула руку к бутылке с минералкой.
— Один раз их класс потащили в Останкино. В школьную программу входит посещение одного музея в год, вот ребят и повезли в Шереметьевский дворец. Экскурсовод попалась знающая, всякие истории рассказывала и, в частности, подчеркнула, что в каждой дворянской семье существовала некая легенда. Правда она или нет, неизвестно, но все члены фамилии верили в нее. Допустим, у Мордюковых было поверье, что все девушки должны идти под венец в зеленом, иначе счастья не будет. А вот у современных москвичей, заметила экскурсовод, с семейной историей плохо, и спросила, кто из ребят может рассказать о своих предках.