Шотландский узник
Шрифт:
— Будь я проклят, если знаю. Халлоран сказал только, что Сиверли попросил шестимесячный отпуск для устройства личных дел.
— Не собирается ли он выйти в отставку? — Грей тревожно наклонился вперед. Он не был уверен, но думал, что к военно-полевому суду нельзя привлечь того, кто уже не служит в армии. А рассмотрение дела Сиверли в гражданском суде было намного более трудозатратным предприятием.
Гарри пожал плечами:
— Не думаю, что так. Халоран сказал, что он простился ненадолго.
— Ну, тогда, — Хэл отставил чашку и решительно повернулся к брату, — ты должен поехать в Ирландию и вернуть его.
Прибывшие
«Поехать в Ирландию и вернуть его». Он предположил, что должен был быть польщен доверием Хэла, но достаточно хорошо знал брата, чтобы понимать, это доверие будет нелегко оправдать.
Может ли военно-полевой суд приговорить кого-либо заочно? Надо будет спросить Минни. Она вела переписку с военно-полевым судом, когда их сводный брат Перси Уэйтрайт был арестован по обвинению в содомии. Армия требовала передачи Перси из Германии в Англию для суда, поэтому он допускал, что осудить человека заочно нельзя.
— Репик, — рассеянно сказал он. Клиффорд вздохнул и записал счет.
Он забыл Перси. Или, по крайней мере, так он считал большую часть времени. Однако, если он снова увидит стройного юношу с темными вьющимися волосами, его сердце, возможно, замрет. Внезапно его пронзила мысль, что именно упоминание об Ирландии и военно-полевом суде навело его на мысли о Перси. Он устроил Перси побег в Ирландию, хотя его бывший любовник в конце концов перебрался в Рим. Конечно, у него не будет никаких причин вернуться в Ирландию…?
— Секстет, — радостно сказал Клиффорд. Грей улыбнулся, несмотря на потерю очков, дал надлежащий ответ «Не годится», то есть подтвердил, что не может перебить взятку, и твердо решил выкинуть Перси из сердца вон.
Гарри предлагал Грею и Хэлу выйти из игры после первого королика, [1] но Грей точно знал, что этого не произойдет. Хэл был отчаянным игроком, и когда его кровь вскипала, его невозможно было оттащить от стола. Так как в пикет играли парами, было очевидно, что Грей не мог уйти, пока Хэл не проиграет, или пока не подведут баланс.
1
Партия в пикет состоит из 2 короликов, каждый королик — из 2 игр. См. правила игры в пикет
Так они и играли парами, меняя партнеров после каждой игры, набирая наибольшее количество очков для финальной игры. Грей приложил все усилия, чтобы полностью сосредоточиться на игре. Это ему удалось настолько успешно, что он вздрогнул, когда его брат — теперь его противник в игре — замер в кресле, а потом резко повернулся к двери.
В общем зале слышались приветственные возгласы и звук шагов нескольких новых гостей. Среди них Грей уловил высокий, странно чопорный голос герцога Камберленда. Он уставился на Хэла, который сжал губы. Хэл терпеть не мог Камберленда, и открытие, что тот близок с Сиверли, вряд ли могли улучшить их отношения.
Их глаза встретились, и Грей понял, о чем думал брат: надо соблюдать максимальную секретность. Если Камберленд что-то пронюхает до суда, он вполне может пристроить свою жирную задницу в судейское кресло.
Затем Грей услышал другой голос, глухой и хриплый от возраста и табака, что-то отвечавший Камберленду.
— Scheisse! [2] —
— Не собираетесь ли вы объявить карт-бланш? — прошептал Клиффорд, наклоняясь к Грею.
2
Дерьмо (нем.)
— Да, пожалуй, — ответил Грей, прищурившись на Хэла. Он чувствовал потребность сказать что-то покрепче, но не хотел привлекать внимание. Гарри в другом конце комнаты тоже услышал этот голос и поджал губы, не поднимая глаз от карт.
Грей довольно давно не слышал голоса Реджинальда Твелветри, но сохранил о нем яркие воспоминания. Два года назад полковник Твелветри возглавлял комиссию по расследованию взрыва пушки и предпринял опасную попытку разрушить карьеру Грея из давней вражды, возникшей между Греями и семейством Твелветри после дуэли Хэла с Натаниэлем, младшим братом полковника.
— Когда он говорит «Scheisse»? — прошептал Клиффорд?
— Когда происходит что-то неприятное, — тихо ответил Грей, подавляя желание рассмеяться.
— Секстет, — сказал он своему брату.
— Не годится, — прорычал Хэл, и швырнул карты на стол.
Глава 5
«Дать душе моей покой»
Хелуотер
У него была плохая ночь. И день обещал быть не лучше. Хэнкс и Крузо старались не смотреть на него, пока они бреди к дому на завтрак. Он кричал во сне. Огромная красная дыра горела посередине его живота, словно свинцовое ядро плавилось где-то глубоко внутри. Ему казалось, что он поглотил двухфунтовое ядро, вылетевшее из жерла пушки.
Джейми снова видел то, что хотел забыть. Он проснулся на рассвете, дрожа и обливаясь потом. Ему снился Куллоден, потому что он все еще помнил тошнотворное ощущение от стали, входящей в плоть, короткое вязкое сопротивление готовой лопнуть кожи, упруго расступающиеся мышцы и ребра. Эти ощущения еще заставляли дрожать его левую руку, он сгибал ее и потирал о бедро.
Он ничего не ел, но смог выпить кружку обжигающего чая грязно-кирпичного цвета. Это помогло ему успокоиться, и он отправился в самый дальний загон с уздечкой в руках. Воздух еще был холодным, но последний снег на холмах таял, и он мог слышать голос талой воды, стремящейся вниз между камней. Болота в низине — «мшары», как говорили местные жители: Белые мшары, Трипландские мшары, Лейтонские мшары — зазеленели, становясь все красивее и коварнее с каждым днем.
Длинная тонкая буковая ветвь плавала в лошадином корыте в дальнем паддоке, [3] хотя никаких буков ближе четверти мили от усадьбы не росло. Джейми пробормотал себе под нос «Иисусе», и вытащил ветку из воды. Темные смолистые почки начали лопаться, из них выглядывали светло-зеленые мятые листочки. «Он принес тебе зеленую веточку с воли». Он бросил ее через забор. Эта ветка была не первой. Он нашел одну на тропе три дня назад, когда вел свою упряжку на тренировку, а вторую вчера, торчащую из щели в стене конюшни.
3
Огороженная, открытая или с навесом площадка, примыкающая к конюшне, предназначенная для содержания лошадей на открытом воздухе.