Шоу ушастых вундеркиндов
Шрифт:
– Потому и ушла, что к славе его ревновала страшно. Она-то была актриса так себе. Ей ролей почти не давали. Вот и мучилась. Всё в другой театр его перейти уговаривала. Он ни в какую! Она сейчас, как она говорит, трудоустраивается на новом месте. Так что я пока с папой живу. А с чего ты разговор такой странный завёл?
– Много будешь знать, быстро состаришься. Слушай меня внимательно, – почему-то перешёл на шёпот верный друг. – Сейчас ты вернёшься в школу, там стенд есть с фотографиями наших учителей. Так ты фотку нашей любимой классной руководительницы
– У тебя самого все шарики на месте? Отец настоящий трагический актёр. Он из-за этого вызова в школу мне такую сцену устроит, что злодейства шекспировского Ричарда третьего невинной забавой покажутся. А уж за воровство фотографии Елены…
– Что значит актёрский ребёнок! Слова в простоте не скажет. Чего ты мне дурацким Ричардом голову морочишь? Я предлагаю разыграть прикольную сценку, где главными действующими лицами станут: твой отец и наша Елена Прекрасная. Шекспир со своим «Гамлетом» может отдыхать. Так вот…
…В школе Мишка на цыпочках прокрался к стенду с надписью: «Они сеют доброе, вечное!» Слегка потянул рамочку с фотографией на себя…
И тут раздался стук каблучков. Унимая предательскую дрожь в коленках, он с независимым видом обернулся и к своему ужасу увидел ту, кого в данную минуту желал бы видеть меньше всего. Проклиная про себя футбольный мяч, Макса с его прикольной идеей, он не придумал ничего лучше, чем сунуть фотографию Елене Прекрасной прямо в руки.
– Что это значит, Медведев?!
– Елена Владимировна, меня папа попросил…
– Попросил снять со стенда мою фотографию!?
– Если бы только снять. Вы ещё ему дарственную надпись накатать должны.
– Что я должна сделать?
– Накатать… в смысле, написать что-нибудь на обороте.
– Зачем заслуженному артисту республики фотография с посвящением от неизвестной учительницы русского языка и литературы?
– Моё дело маленькое. Он попросил, я передал. Не хотите, как хотите. – Мишка понял, что в ситуации, в которую он, по совету своего лучшего друга попал, наступил момент, когда пора было срочно «сматывать удочки».
Но следующая фраза Елены Владимировны настроила его на оптимистический лад.
– Что ты, как я могу отказать в такой пустяковой просьбе твоему отцу. Но мы с ним незнакомы. Где же он мог меня увидеть?
– Из-за кулис. У артистов привычка такая. Перед началом спектакля поглядеть в щёлочку на зрительный зал. Помните, вы нас на утренний спектакль про французских коммунаров водили?
– Припоминаю…
– Вот тогда он вас в эту самую щёлочку углядел. А потом дома всё время спрашивал меня: кто такая эта очаровательная дама, что рядом с тобой в кресле сидела?
Вся ахинея, которую нёс Мишка, была явно шита белыми нитками. Но женщины, даже если они классные руководительницы, народ загадочный.
– В
Не самый лучший ученик пятого «А» беззастенчиво перебил её.
– А он артисток терпеть не может. Ему одной на всю жизнь хватило.
– Хорошо… – Елена Владимировна с опаской, но всё же шагнула в искусно расставленную двумя авантюристами ловушку, – я подпишу. Только не в коридоре. И в учительской неудобно. Выйдем на улицу, Медведев.
Когда придуманная на ходу и блестяще разыгранная беззастенчивым импровизатором интермедия была завершена, он на голубом глазу спросил:
– А заслуженному артисту завтра приходить?
– А как же! – с излишней горячностью воскликнула Елена Владимировна, немного порозовела, но нашла в себе силы достойно завершить эту сценку. – Мы должны с ним поговорить о твоём будущем.
– Без проблем, – великодушно согласился юный враль.
К отцу с фотографией он подлез во время традиционного вечернего чаепития. Тот недоумённо пожал плечами, мельком глянул на изображение и уже собрался забросить фотокарточку куда подальше, но сын перевернул её обратной стороной.
Заслуженный артист прочёл посвящение раз, другой, снова глянул на незнакомое личико и промурлыкал:
– И кто же эта прелестная незнакомка?
– Наша училка по русскому.
– Друг мой, что за вульгарщина? «Училка». И сколько же сейчас, – отец сделал ударение на слове «сейчас», – лет этому, прямо скажем, милому созданию?
– Это её последний снимок. Я его со стенда свистнул… – начал Мишка и тут же прикусил язычок.
Но отец не заметил его оплошности. Он был увлечён разглядыванием «милого создания» и текстом на обороте, который, судя по выражению лица, доставил ему удовольствие.
– А с чего это вдруг она решила мне преподнести сей презент?
– Да она на все твои спектакли ходит. И ко мне пристаёт. Расскажи ей, да расскажи, какой ты в быту. Хочет знать, какими бывают великие артисты в домашней обстановке.
– Она так и сказала?
– Сказала. А что, ты разве не великий, – перешёл в атаку Мишка. – Вся школа так считает. А она, как услышит твоё имя, так даже нормально правила правописания на уроке объяснить не может. – И, не передохнув, закончил. – Ты бы ей свою фотографию подписал. Знаешь, как ей приятно будет.
– А где же я ей её вручу? На дополнительные занятия по русскому записаться разве что, – улыбнулся трагический артист.
Мишка подхихикнул.
– Впрочем, завтра передашь ей от меня поклон, вручишь фото. И скажи, что на ближайший спектакль «Гамлет» ей контрамарка обеспечена. Стоп. Ей же наверняка на двоих пригласительный нужен будет. У такой очаровательной дамы наверняка поклонник есть.
– Какие в школе поклонники?! У нас же учителя сплошь женщины. Когда им по поклонникам бегать. Тетрадки бы успеть проверить. Фотографию я ей передам, а вот контрамарку ты уж сам вручи. Ладно?