Шпага флибустьера
Шрифт:
— А ее светлость? — голос Криспина был ровным, но его руки вцепились в ручку кресла.
— О, это святая! — Крайл обернулся к нему, эти слова холодом сжали сердце Криспина. Горбун никогда не узнал, как глубоко поразили они сидящего перед ним человека. — Она держится молодцом, сэр. Как может быть молодцом человек, который проводит все дни в комнате больного ребенка и у которого много беспокойств и тревог. Она сейчас со своим братом. Мальчик чувствует себя лучше в ее присутствии.
— Я это хорошо понимаю, — Криспин сказал первое, что пришло в голову. — Я замечал, что привязанность между ними крепче, чем обычные отношения между братом и сестрой. Я был глубоко огорчен, когда услышал о болезни мальчика. И что, ничего нельзя сделать?
Гедеон беспомощно всплеснул руками:
— Что же мы можем сделать, мой друг, когда мы не знаем, что с ним? Я думаю, что в его болезни виноват местный тропический климат, который еще мало изучен. Я даже хотел перевезти мальчика в Англию, но доктор был против: Джонатан так ослаб, что не выдержит путешествия.
Криспин кивнул в знак согласия и замолчал. Он не верил словам Крайла, так как был более чем уверен, что опекун достаточно хорошо знал причину болезни мальчика. Это был яд, который в Новом или Старом Свете одинаково приводил к медленной смерти. Криспин знал, что каким-то образом он должен получить более точную информацию, и вспомнил о лорде Маунтэйне. После небольшой паузы он поинтересовался, возвратился ли виконт в Англию.
— Нет, он все еще на Ямайке, — с готовностью ответил Гедеон. — Он пожил здесь несколько недель, а потом переехал в дом сэра Томаса Линча. Сэр Томас, я думаю, знакомый его отца. Маунтэйн время от времени приезжает сюда навестить леди Фрэнсис и посидеть с Джонатаном. Я полагаю, что он не уедет из Вест-Индии до тех пор, пока мальчик не поправится.
— Нет, — сказал Криспин тихо. — Нет, я полагаю, нет. Хорошо, мистер Крайл, я не буду долго злоупотреблять вашим гостеприимством. Сейчас не то время, когда вы желали бы видеть гостей. — Он проигнорировал протестующий жест хозяина и продолжил, глядя в стакан: — Но если это возможно, если ее светлость захочет увидеть меня, я буду рад, прежде чем покину Порт-Ройял, засвидетельствовать ей мое почтение и заверить, что я всегда к ее услугам.
Он сказал это, почти не надеясь увидеть ее, но, к его удивлению, Гедеон улыбнулся и ответил:
— Вы храбрый человек, капитан Барбикэн. Или вы забыли, как вы расстались с ее светлостью? — Увидев гневно сверкнувшие глаза Криспина, он поспешно добавил: — Нет, нет, я не буду смеяться! Она, я думаю, представляет себе, как незаслуженно вас оскорбила. Бедное дитя, это несчастье сломило ее, и я боюсь, что вы найдете ее сильно изменившейся. Прошу простить меня, сэр, я хочу сообщить ей о вашем приходе.
Крайл вышел, и Криспин остался один. Он поставил стакан и медленно подошел к окну, глядя на сад невидящими глазами. Что-то было здесь неладно, но выяснить точнее было почти невозможно. Больной мальчик, преданная сестра, заботливый опекун — все с виду обыкновенно, но что скрывается под этой обычной картиной? Это чувство опасности, надвигающиеся трагедии, возможно, существует только в его воображении и рождено заботой о любимой женщине и уверенностью, что Гедеон Крайл — злодей, но ведь он никогда не обладал буйной фантазией. Опасность действительно существовала, и, не зная, в чем она заключается, Криспин был бессилен перед ней.
Кто-то тихо вошел в комнату. Обернувшись, он увидел леди Фрэнсис. Она прикрыла дверь и остановилась на пороге, одетая в голубое шелковое платье, ворот и рукава которого были отделаны розовыми лентами. Голубые ленты были вплетены в сверкающие локоны, обрамлявшие ее лицо, и на фоне черных панелей двери ее белые плечи, выступающие из низкого, отделанного кружевом выреза платья, напоминали своим оттенком слоновую кость. Она была прекрасна трагической красотой, которая поразила его сердце. Ее лицо стало более бледным и худым, а глаза — громадными из-за залегших под ними теней.
— Миледи! — он низко поклонился, его голос был ровным и спокойным. (Он хорошо держал себя в руках.) — Я не смел надеяться на эту встречу. Мистер Крайл рассказал мне, как вы заняты и какие печальные обязанности отнимают все ваше время.
Она прошла в комнату, не глядя на него, нервно сжимая веер из перьев.
— Хорошо, что вы пришли, — невыразительно сказала она. — Я сказала Джонатану, что вы здесь, и он передал вам поручение. Он просил узнать, не возьмете ли вы его с собой, когда снова выйдете в море. Он хочет видеть вас, но я боюсь, что это невозможно. Доктор позволяет входить к нему только мне и нашему кузену.
— Бедное дитя! Миледи, если я могу что-либо сделать для него или для вас, вы только прикажите.
— Благодарю вас, ничего не нужно. Джонатан окружен всеобщим вниманием. Мы можем только ждать и молиться, — она села на один из стульев с высокой спинкой, все еще не глядя ему в глаза. — Я рада, что вы пришли, капитан Барбикэн, и что я могу попросить прощенья за то, что я сказала вам в этом доме семь месяцев назад. Это было непростительно — ведь вы так рисковали, помогая нам. Но я надеюсь, что вы в душе простили меня.
— Простил вас!? — он сделал шаг вперед. — Да, с готовностью! Я также нуждаюсь в прощении, миледи.
— Я давно вас простила. О, если бы я смогла вычеркнуть этот день из моей памяти! Стереть его из моего сердца навсегда!
Она на мгновенье закрыла лицо руками, а когда убрала ладони, ее пальцы были мокры от слез. Она встала, посмотрела мимо него в открытое окно, и на ее лице снова застыла маска — прекрасная и трагическая.
— Я должна сказать вам, капитан Барбикэн, что скоро я выйду замуж за моего кузена.
Девушка наконец посмотрела на него и увидела, какой шок вызвали ее слова. Криспин побледнел и на мгновенье лишился дара речи.
— Я вижу, — медленно сказал он, — лорда Маунтэйна можно поздравить.
— Маунтэйна? — она пристально посмотрела на капитана. — Вы ошиблись, сэр. Человек, с которым я обручена, — Гедеон Крайл!
— Фрэнсис! — даже железная выдержка Криспина не помогла ему скрыть охватившего его ужаса. — Мой Бог, дитя, вы не можете сделать этого! Вы собираетесь обвенчаться с Гедеоном Крайлом?