Шпаги и шестеренки (сборник)
Шрифт:
– И я не маленький, – возразил Макс. – А графические романы очень люблю! Многие взрослые их любят, в основном они-то и покупают. Есть даже запрещенные графические романы – это же целая история, как их добывают!.. Ну, у нас-то дома их нет, – спохватился он, – так, от знакомых слышал… Но у меня графических романов много, и как по мне, они гораздо интереснее всех этих книжек без картинок! В другой раз захвачу для тебя несколько. Как тебе, кстати, «Принц и нищий»?
– Не верится мне в эту историю, – сказал честно Михельке. – Как такое возможно: просто взять и поменяться королевскому сыну с бедняком, да еще так, чтобы никто не заметил и не догадался?
– Ты знаешь, в Кето есть очень опасные места, куда никак нельзя ходить одному, – заметил Макс. – Разве только с надежным другом.
Михельке только собрался расспросить об этих опасных местах, как протрубил кит. Макс взглянул на часы и вздохнул:
– Пришло время нам с тобой пить антипирин и хину. Честно, это очень неприятно…
– Но я должен терпеть, потому что мое здоровье важно для страны, – закончил Михельке. – Конечно, давай сюда.
Макс, с заранее перекошенным лицом, принес две чашки.
– Ну, кто первый? Давай посчитаемся, что ли… «И выпьет жизнь и кровь твою в тумане Эрикуба…» Эй, я еще не досчитал, а ты уже выпил?
– Король должен подавать пример своим подданным, – сказал Михельке, глотая горькую слюну и стараясь не кривиться и не стошнить. – Что такое Эрикуба?
– А ты не знаешь? – оживился Макс. – Все в Кето знают. Эрикуба – это огромная, страшная белая обезьяна, которая живет в тумане у болот. Когда в Кето приходят туманы, она под их прикрытием прокрадывается из болот в город. Ночью и ранним утром, когда в тумане и на три шага вперед не видно, в Кето нельзя ходить поодиночке. Эрикуба в тумане нападает на одиноких путников, тихо придушивает их и утаскивает во мгле на болота, а потом в тумане появляются призраки. Я сам как-то видел в тумане призрака – я держался тогда за папину руку, а он проскользнул рядом и овеял меня холодом, так что у меня волосы поднялись дыбом. А потом застонал, так грустно и жутко, что у меня слезы навернулись. Папа сказал, это всего лишь собака, но неужели я не отличу собаки от призрака?! А еще один мальчик с нашей улицы…
И Макс рассказал зачарованному Михельке про мальчика, который своими глазами видел, как ужасная Эрикуба уволокла одинокого прохожего.
И про дикарей, с которыми годами сражаются доблестные морпехи, а они приходят вновь и вновь. Не иначе на болотах какое-то колдовство возрождает их и гонит на Кетополис. Они непременно колдуны, потому что пленных морпехов генерала Остенвольфа дикари жарят и съедают, а Остенвольфу потом остается только передать матерям с почестями жареные обглоданные головы.
И про больших железных механических солдат – автоматонов, которых вооружают, чтобы они воевали вместо живых. Их-то невозможно убить и съесть, можно только вывести из строя, но создавшие автоматонов чудо-механики чинят их, и они встают вновь, и снова идут в битву. Опасность только в том, что автоматонам все равно, с кем сражаться, и потому автоматону в боевом режиме ни за что нельзя попадаться на пути.
И про противных морлоков, которые живут под землей, а по ночам выходят оттуда через подвалы, которые есть во многих домах. Хозяева не знают, что у морлоков есть ключи ко всем дверям; а некоторые знают, но молчат, потому что безопаснее делать вид, что не знаешь. И эти морлоки воруют детей и утаскивают их под землю.
И про главного морлока, который вообще не человек, а осьминог – и мозги его, страшные, зеленые, лежат отдельно в огромной банке. Но он живет и распоряжается всеми подземными жителями, и решает, что делать с крадеными детьми.
И про Вивисектора, который когда-то сделал это с главным морлоком, и сделал еще много-много разного с разными людьми – такого, что и не поймешь, люди они теперь или уже нет. Один мальчик с нашей улицы своими глазами видел…
Истории шли одна за другой. Меж ними несколько раз приходили доктора – сначала папа Макса, потом доктор Вандермеер; смотрели внимательно глаза с прикрытых повязками лиц, считали пульс, мерили температуру. Слуги приносили воду для купания, обед, ужин – Михельке едва обращал внимание на их суету, переживая рассказы Макса, будто все случалось не с мальчиком с соседней улицы, а с ним самим. К ночи Михельке знал о Кетополисе столько, сколько не узнал за всю свою предыдущую жизнь.
Он и сам не понимал прежде, как же невыносимо скучно жилось ему за глухими стенами дворца!.. Мальчик догадывался, что снаружи происходит много интересного, что скрывают от него ради скучных учебных дисциплин – и вот теперь, благодаря Максу, Кетополис приблизился к нему. И завтра его новый друг придет с новыми историями, страшными и чудесными. Слава инфлюэнце!
– У меня есть для тебя большой-большой секрет, – сказал назавтра Макс, кривясь после только что выпитой вместе хины. – Поклянись, что никому никогда не расскажешь?
– Конечно, клянусь! – Михельке подался вперед и распахнул засиявшие глаза навстречу тайне.
– Доктор Вандермеер умеет кое-что делать, – сказал тихо Макс. – Если только ты захочешь, то мы с папой его попросим – и тогда он сделает тебе такую специальную штучку, чтобы ты очень хорошо слышал. Когда инфлюэнца во дворце закончится, ты уже будешь слышать, что говорят в соседней комнате, и как за закрытыми окнами дует ветер и плещет вода в канале, и как люди готовятся к карнавалу. А еще ты будешь слышать, как скрипит пол под ногами часовых, и как дышат спящие слуги. И мы с тобой сможем встречаться всегда, когда ты захочешь – все заснут, а ты тихо, как мышка, выскользнешь наружу, я буду тебя ждать. Мы будем зимой кататься на санках с уличных гор, а летом – купаться ночью в канале, и гулять по самым интересным местам, ведь ночью все всегда интереснее, чем днем, ты это знаешь?
Михельке уже забыл дышать от восторга, однако Макс продолжал:
– А потом – потом мы отправимся по самым опасным местам, ведь с твоим чудесным слухом ты будешь слышать опасность издалека, и мы будем прятаться и смотреть на все самое страшное и самое опасное, чего кроме нас не видел и не увидит никто живой. А под утро вернемся в свои постели, и никто ничего не узнает, будем знать только мы с тобой.
– Разве это на самом деле возможно? – спросил Михельке с недоверием и тайной надеждой.
Макс прижал свои губы к уху наследника и сказал гулко и страшно:
– Доктор Вандермеер – ученик Вивисектора. Помни, ты поклялся, твое королевское слово должно быть свято!
– Я хочу, да, очень хочу! Если ты не врешь и не шутишь, – торопливо добавил Михельке. Он боялся, что Макс просто расхохочется, но тот сказал серьезно:
– Тогда я поговорю с папой, а папа поговорит с доктором Вандермеером. Но только завтра, а то вдруг ты передумаешь. Эрикуба, она ведь очень страшная.
– Я не передумаю! Только… зачем это доктору Вандермееру? Его ведь каз… то есть накажут, если узнают…