Шпана
Шрифт:
– Нормальные ливольверты были, все в смазке, – скупо отвечал брат.
– А сколько их там было, не помнишь?
– Точно, что не один, а сколько уж всего, не считал.
– Да, а как же мы там увидим что-нибудь, под землёй-то? – спохватился я где-то на середине пути. – Фонарик же надо или свечку хотя бы.
– По дороге зайдем в Строгановскую церковь, стащим пару свечек, а спички у меня есть, – и он вытащил из кармана коробок и потряс им, спички застучали. – Ты мне лучше расскажи, что
– Если там ещё и патроны будут, тогда да, сумею – были там патроны, не помнишь?
– Кажись были такие…
– А что мы с оружием делать будем… вот если найдём и оно исправное окажется, тогда расскажу, а пока рано.
С горем пополам доковыляли мы до Благовещенки, с заходом по дороге в церковь – там страху натерпелись, дьякон на нас очень подозрительно глядел, хотя мы честно крестились без перерыва, минут десять прошло, пока он утерял бдительность, и мы мгновенно смылись с парой свечек в карманах… Господь Бог простит, надеюсь.
А мы тем временем миновали первый плашкоутный мост, его уже свели после ночного развода, судов, лодок и барж разного размера в Оке была пропасть, ну ещё бы, Нижегородская ярмарка в полном разгаре, а это на минуточку сейчас крупнейшая торговая площадка Европы, а может и всего мира. В 21 веке что-то похожее есть разве что в Сингапуре, Роттердаме да в Гамбурге. А вот и Благовещенский монастырь в полугоре стоит, и не на берегу, но и не на верхнем ярусе Дятловых гор, кто его так задумал, загадка.
Нам надо было, если верить лёшкиным байкам, зайти за него, и там, сзади, она-то и должна быть, пещера с сокровищами. Перебрались через Похвалинский съезд, благо это сейчас несложно, никаких светофоров и ходит по нему две телеги в час, и поднялись чуть вверх.
– Сюда, – сказал Лёха, показывая рукой, куда именно.
– Что-то не верится мне во всё это, братуха, – честно ответил я ему, – ну кто в наши тяжёлые времена тут будет оружие бросать. Оно же серьёзных денег стоит.
– А сколько такой ливольверт сейчас стоит? – уточнил он.
– Во-первых не ливольверт, а револьвер, учись правильно говорить, пригодится, а во-вторых… ну рублей 20-25, не меньше. Особенно если с патронами. Так что в том ящике на сотенную железа лежит, это самое малое.
– Так может загоним их, ре-воль-веры эти, – с трудом произнёс он по слогам трудное слово, – и заживём… на сотенную мы цельный год безбедно жить сможем.
– Давай сначала найдём, что ты там говоришь, а уж потом будем делить шкуру неубитого медведя.
– Кажись здесь, – неуверенно сказал брат, остановившись около большой кучи мусора в самом конце монастыря, справа была Надвратная церковь, если я не ошибаюсь, и крутой спуск к набережной, а слева ничего, кроме вековых дубов и вот этой мусорной кучи. Народу здесь вообще никого не было, некуда тут ходить – кому надо в Благовещенскую слободу с Нижнего базара, идут прямо вдоль реки, а если сверху, то дальше более удобный спуск есть с Гребешка.
– Нам чо, раскапывать это дерьмо надо? – спросил я.
– Ты погоди, тут сбоку уже раскопано было… мы же и раскопали в прошлом году.
– А чего нас сюда понесло, не помнишь? Сложно подумать, что здесь что-то полезное может скрываться, – это я говорил, с отвращением обозревая гору отходов.
В 19 веке ведь мусор совсем не такой, как в 21-м, нет ни пластика, ни бумаги, ни полиэтилена, всё экологически чистое, но менее вонючим и мерзким оно от этого факта не стало. Надо раскапывать, раз пришли. Я вооружился здоровенным сучком с раздвоенным концом, Лёха взял что-то похожее, начали с двух сторон одновременно. Через десять примерно минут работы открылось что-то вроде лаза, уходящего вглубь горы.
– Это оно самое? – спросил я.
– А я знаю? – огрызнулся Лёха, – мож оно, мож и не оно, щас проверим.
Он бросил свой сучок и начал руками отгребать последние килограммы мусора от входа, я ему тут же помог.
– Хватит, можно протиснуться, – сказал Лёха и первым полез в подземный ход.
– Свечку-то забыл, – напомнил я ему, – без свечки мы там ничо не увидим.
– Да не забыл я, – обернулся он ко мне, а в руке его уже горела маленькая церковная свечечка, – на полчасика хватит, должны обернуться.
Я послушно полез вслед за ним – стены у этого лаза были земляные, а вот потолок укреплён брёвнами, подпиралось это дело примерно через каждые пять метров столбами с обеих сторон. Воды на полу не было, с потолка тоже не капало, и это очень хорошо.
– Слышь, брателло, – сказал я в спину Лёхе, – а ты не боишься, что оно вдруг всё обвалится и нас тут заживо похоронит?
– Бог не выдаст, свинья не съест, – отвечал он, – авось не обвалится… но и задерживаться здесь конечно не след, возьмём товар и сразу обратно.
За очередным поворотом показалось большое пространство, потолок резко ушёл вверх, стены раздвинулись.
– Вот! – обрадованно заорал Лёшка, – что я говорил – вон стол стоит, а сбоку полки. А это тот самый ящик, – и он открыл крышку деревянного плоского ящика.
Я заглянул внутрь… конечно по дореволюционному оружию спец я никакой, но по-моему это были наганы. Все в заводской смазке, они довольно ярко поблёскивали в свете лёхиной свечечки. И было их тут не четыре, а все пять штук, патроны в соседнем ящике лежали, в коробках по 20 штук.