Шпион, которого я убила
Шрифт:
– Говори, я понимаю. – Ева накинула куртку и присела на тумбочку для обуви у зеркала.
– Я всегда мог на него положиться. Какой бы фортель я ни выкинул – для него я оставался нормальным мальчиком, просто пробующим жизнь. Я только хочу сказать, что одну и ту же вещь разные люди могут понимать по-разному. Он что-то там нарушил или передал секретную информацию, я знаю, но это все не так. Я не могу сейчас объяснить, но это не так. Вы живете в своем мире, в нем свои законы, а мы с дедом – совсем в другом.
– Так не бывает, – покачала головой Ева.
– Ну вот, и вы не поняли, – вздохнул
– Я не знаю, насколько ты в курсе происходящего, но твой дед передал особо секретную информацию агенту американской разведки.
– Ну и бред! – Костя вдруг захохотал, а когда ему не стало хватать воздуха, Ева ударила его по щекам.
– Ты меня ударила!.. – Он очнулся и уставился на Еву, схватившись ладонями за щеки.
– Я хочу осмотреть твою комнату.
– Это еще зачем?
– Мне ваша семейка кажется несколько, как это сказать… беспокойной, что ли. Где твой дед взял оружие?
– Не знаю.
– Вот именно. Пошли к тебе?
Ева бегло осмотрела большую – метров двадцать восемь – комнату с явными признаками проживающего здесь бунтаря и борца с любыми навязанными нормами.
– Где ты спишь?
Костя дернул за свисающий у двери шнур. Откуда-то сверху свалился и повис в воздухе большой гамак.
– Не нравится? – поинтересовался он ехидно, заметив ее удивление.
– Как тебе сказать… Мои нормы относительно этого предмета должны предусматривать хоть иногда наличие партнера. Согласись, что вдвоем в гамаке трудновато. Или для тебя эта тема еще не подлежит изучению?
Она посмотрела в полыхнувшее лицо мальчика открытым длинным взглядом.
– Если ты скажешь, есть ли еще в доме оружие, это сэкономит твое и мое время.
– Вы же только что заявили, что не мешаете самоубийцам!
– Да. Не мешаю. Но только если это не перепуганный насмерть старый человек.
На улице у подъезда Еву встретил полковник Кошмар.
– Жив? – спросил он.
– Жив. Выпил грамм сто пятьдесят коньяка. Надеюсь, спит. Кстати, что там говорят врачи относительно его здоровья? Коньяк – можно?
– На пределе.
– То есть, – вздохнула Ева, – ему вообще ничего нельзя.
– Профессор вызвал к себе адвоката. В его присутствии он написал заявление, что отказывается от всех ранее данных им показаний. Что показания эти были даны им под давлением. Вот тут, Ева Николаевна, начинается то, что я иногда с благодарностью встречаю в своей профессии. Начинается интереснейшая партия, начинается загадка.
– Я ничего не понимаю, – уставилась на него Ева. В сумраке отступающей уже ночи лицо мужчины рядом с ее лицом вдохновенно светилось глазами и улыбалось. – Кошмар, вы же знаете, что я не дам себя подставить.
– Подставить? – искренне удивился Кошмар.
– А как еще я должна понимать весь этот балаган с арестом Коупа? Эти подводные торпеды производят с середины восьмидесятых. Последние два года их успешно продают. В продаже и дальнейшем усовершенствовании участвует совместное русско-американское предприятие. От русской стороны – научная лаборатория под руководством профессора Дедова. А от американской – некий бизнесмен Эдвард Коуп, работающий у нас в стране уже почти два года. Старик Дедов и бывший разведчик военно-морских сил
– Вы не правы. – Кошмар берет Еву за руку, призывая ее замолчать. Ева удивленно смотрит на руку, обхватившую ее кисть. – Во-первых, – скучным голосом говорит Кошмар, – работа – работой, а денежки, то бишь секретность, как говорится, врозь! Предприятие было совместным, да, но вот научные разработки проводились исключительно российской лабораторией.
– А финансировали эти разработки – американцы! Вы прочтите контракт! По документам этой совместной фирмы, американцы должны были инвестировать в научные исследования лаборатории миллион долларов! – Ева выдергивает руку и потирает ее. – Подумайте – миллион, а мы копаемся в деле о получении профессором Дедовым пятнадцати-двадцати тысяч?
– Я предлагаю вам покопаться в деле об убийстве. Кому было нужно убрать прямо во время встречи в театре предположительно курьера от американцев? Куда делся офицер Кабуров? Если вы еще не в курсе, пропал один из наших знакомых офицеров из отдела внешней разведки. Им последнее время с искусством категорически не везет: он пропал на спектакле. Уже завтра, нет… сегодня с утра нам грозит осмотр всех помещений театра.
Ева всматривается в сонные глаза Кошмара.
– И вы меня не подставите как нерадивого специалиста, завалившего важное государственное расследование?
Кошмар удивлен.
– Ладно, – задумалась Ева, – и не запечатаете это дело штампом секретных материалов, не спрячете под особую секретность, если я раскопаю что-то уж очень интересное?
– Ева Николаевна, – ласково говорит полковник, – это зависит не от меня. Гарантирую вам всяческую помощь, никакой утайки информации и полную безопасность со стороны внутренней службы.
– Мне нужен доступ к руководству военной разведки. И тот специалист, который готовил подложную пленку.
– А вот тут ничего не выйдет. Не помню точно, что вы им там устроили года четыре назад, но при вашем имени это самое руководство военной разведки хватается за кобуру и совершенно неадекватно переходит на ненормированную лексику. Так что взаимопомощи не будет, но некоторую информацию я могу получить неофициально, так сказать, в узком кругу.
– В бильярдной, – уточнила Ева.
– Точно. Ну а вообще, как профессор, на ваш взгляд?
– Тяжелый случай. Помогите с независимой комиссией.
– Та-а-ак, – удивился, а потом задумался Кошмар. – Начинаете нагнетать обстановку?
– Нет. Я хочу, чтобы независимая комиссия ученых подтвердила, что в передаваемой профессором информации есть элемент секретности. Что вообще устройство этой торпеды является военным секретом. И чтобы мне это сказали не военные, не специалисты Службы, а именно ученые-аналитики, которые хорошо знают расклад на военном рынке всех стран. И хочу я этого потому, что сомневаюсь как в вине профессора, так и в его невиновности. Он так странно со мной разговаривал, как с маленькой глупой девочкой. А с другой стороны – он испуган и дошел в своем отчаянии до попытки самоубийства.