Шпион, которого я убила
Шрифт:
– Как вас зовут, можете сказать?
…
– Без маски вы очень красивы. Вы сидите неподвижно уже почти час, это достигается тренировкой?
…
– Если вы не хотите говорить, как вас зовут, можно, я сам придумаю имя?
…
– Мне очень нравится «Ева». Удачное имя для первой женщины, да?
Ева убирает лицо от винтовки и несколько секунд смотрит на разлегшегося в диванных подушках Адама.
– Раз уж вы отвлеклись, подкатите, пожалуйста, коляску, я сяду в нее. Сам! – повысил он голос, когда Ева подкатила коляску и склонилась к дивану.
Потом она
Ева села на стул. Вдох – выдох, вдох – выдох. Установив дыхание – а она знала, что только при помощи определенной гимнастики дыхания есть шанс высидеть с напряженной прямой спиной и расставленными согнутыми ногами длительное время, сохраняя полную неподвижность, – Ева наблюдает, как прощается высокий представительный нотариус. Милена вышла его проводить в коридор, ее нет слишком долго. Нервничать нельзя, потому что это, во-первых, совершенно бесполезно, во-вторых, придется потом тратить время на восстановление спокойствия перед выстрелом, если он понадобится. На датчике – тысяча сто двадцать семь метров до объекта, это ничего, ей приходилось стрелять и на полтора километра, но тогда не нужно было сидеть в полной неподвижности так долго и не донимал вопросами инвалид в коляске. Вернулась. Берет трубку телефона. Не набирает номер, значит, звонят ей. В какой-то момент беседы Милена поднимает голову и смотрит в оголенное окно. Ева продлевает выдох, напрягая диафрагму. Неужели скоро конец ожиданию? Звонит телефон. Она достает его, не убирая лица от винтовки, включает и молча ждет.
– Ты меня ищешь? – Голос Марата спокойный, как будто он не в холодной беседке сидит с фотоаппаратом наготове, а дома перед телевизором. – Мне сказали, что женщина ищет мой номер мобильного.
– Ты где? Покататься не хочешь?
– У меня работа подвалила.
– Давай помогу с работой. – Ева опускает винтовку и смотрит на разговаривающего по телефону Марата. Он встал, топчется на месте и осматривает двор.
– Это простая работа, так, поснимать, подумать.
– То есть, – улыбается Ева, – стрелять не надо?
– Нет, конечно. Я стараюсь последнее время решать свои проблемы бескровно.
– Это как?
– Больше полагаюсь в выживании на обладание компроматом, чем на собственные силы и умение. А ты что поделываешь?
– Я решаю свои проблемы по старинке.
– Это как? – слышно, что Марат улыбается.
– Больше полагаюсь на собственные силы и умение, чем на шантаж.
– Тогда я найду его первым.
– Второй буду я.
– Согласен, – Марат великодушен.
Ева отключает телефон, не попрощавшись.
– Почему вы без перчаток? – вдруг спрашивает Адам.
– Перчаток?
– Ну да, вы зашли в квартиру в маске, но без перчаток.
– Это не важно. – Ева смотрит, как Милена подходит к окну и размашисто
– Можно сделать предположение? – Мужчина в кресле нервничает.
– Валяйте.
– Вы действуете по собственной инициативе, вопреки мнению начальства.
– Адам, отдаю должное…
– Адам, если вам не трудно, – ударение на первую букву. Вы замужем?
– Нет.
– Хотите замуж?
– Нет.
– Я прогнал жену, когда она призналась, что очень хотела за меня выйти. Понимаете, это стало невыносимым – думать, что она хотела меня женить на себе.
– Нет.
– Что – нет?
– Не понимаю, почему это невыносимо. Меня никто никогда не насиловал в этом плане.
– Ну, а вы кого-нибудь женили на себе силой?
– Да.
– Что вы сделали, чтобы он пошел в загс?
– Показала ему пистолет и сказала, что пристрелю, если не женится.
– Странный способ обзавестись семьей, – после долгого молчания заявил Адам. – И что, это того стоило?
– Еще как!
Марат Устинов во дворе посмотрел на окна старухи. Горят. Он резко присел в беседке, потому что во двор вбежала Надежда. Она уже прошла мимо, потом почему-то остановилась. К его большой досаде, она вдруг пригнулась и, стараясь ступать бесшумно, пошла к беседке.
– Гав! – Марат резко встал, когда различил дыхание девушки рядом.
Отпрянув, Надежда споткнулась, не удержалась на ногах и упала в куст.
В комнату Милены сначала сунулся сосед, что-то горячо доказывая, потом он исчез, и в дверях показался пожилой грузный человек. Милена стояла, гордая и прямая, вздернув подбородок. Еве показалось, что она стала еще выше. В надменной посадке головы, в отставленной руке с мундштуком было что-то невозможное для простого фарса или представления, это была порода. Пока старик медленно разворачивал на шее шарф, он говорил, Ева видела, как двигаются его губы. Милена стояла, застыв, к Еве в профиль и смотрела на своего гостя сверху вниз – он едва доставал ей до подбородка.
– У нас не было детей, сейчас я понимаю, что это был подарок судьбы, а когда еще… Ну, вы понимаете? До катастрофы мне казалось, что надменное желание моей жены самой решать вопрос с деторождением не что иное, как попытка продемонстрировать свое превосходство. – Адам не мог остановиться.
По спине потекла струйка пота. Ева повела плечами, расслабляя их, и осторожно положила палец на курок.
– Ну скажи мне, ну объясни, что ты делаешь? – стараясь подавить в себе нахлынувшее раздражение и злость, спросил Марат.
– Я?.. А ты что тут делаешь?
– А ты?! – не выдержал он и закричал.
– Я тут живу! – обиделась Надежда. – Ты же знаешь, зачем орать? Ты меня ждешь? Ты злишься, потому что давно ждешь?
– Нет. Я совершенно не злюсь. Я просто пытаюсь понять, куда и зачем ты в очередной раз суешь свой любопытный нос?
– Никуда не сую! Я шла, мне показалось, что кто-то прячется в беседке…
– Надежда, ну посуди сама, что делает нормальная девушка, когда ей в страшном, темном дворе покажется, что кто-то затаился в беседке?