Шпион, который спас мир. Том 2

Шектер Джеролд

В результате дальнейшего развития нашей совместной работы, а также благодаря вашей предусмотрительности и руководству выявились новые возможности, и мы вышли далеко за рамки первоначальных планов и предположений. Мы получали и продолжаем получать многие другие материалы, которые имеют явную ценность для нашего командования. Прошу вас принять это во внимание, когда будет рассматриваться моя просьба. Меня беспокоит, что я смогу оставить своим детям и внукам, и мое жизненное благосостояние мне не безразлично, однако что останется после меня родным? Хочу сразу же заверить вас, что, если в моей просьбе будет отказано, качество моей работы не снизится и мой энтузиазм не уменьшится ни на йоту и что я буду продолжать работать так же, как сейчас. Верьте

этому, в этом моя сила».

Пеньковский, обращаясь к вещам более прозаическим, просил также прислать четыре хромовые батарейки для транзистора и писал, что нашел, как ему кажется, «два очень хороших тайника» — один возле церкви, которую часто посещают иностранцы, а другой неподалеку от могилы Сергея Есенина на Ваганьковском кладбище. «Я не хочу появляться в местах, где расположены эти тайники, для более подробного их осмотра, пока за мной еще наблюдают. Описания пришлю позднее».

Пеньковский написал, что он работает над статьей на основе перевода работы Лэппа «Человек и космос», который был передан ему Дженет Чисхолм 31 мая на приеме в честь дня рождения королевы. Этот материал, отмечает Пеньковский, «помог мне открыть многие двери и утвердить за собой репутацию человека, который стремится сделать что-то новое... Крепко обнимаю вас и жму ваши руки, ваш друг, 25.8.62».

В конверте, переданном Карлсоном, Пеньковский обнаружил длинное письмо от группы и советский паспорт на имя Владимира Григорьевича Бутова, сотрудника одного из проектных институтов Москвы. Паспортом, специально изготовленным ЦРУ для Пеньковского, следовало воспользоваться в том случае, если ему придется скрыться из Москвы. В паспорте была наклеена его фотография — одна из тех, которые он ранее передал через Винна^{140}.

29 августа, на другой день после встречи Пеньковского с Карлсоном, Советский Союз объявил о том, что в 1962 году объем его морских перевозок на Кубу вдвое превысит общий объем 1961 года. 1 сентября было объявлено о подписании соглашения о поставках на Кубу оружия и направлении туда военных специалистов. В результате активизации советской деятельности на Кубе поползли слухи, и на одной из пресс-конференций журналисты попросили президента прокомментировать возможное значение таких шагов. Соединенные Штаты, сказал Кеннеди, используют «все необходимые средства», чтобы предотвратить агрессию со стороны Кубы против любой части Западного полушария, добавив, однако, что наращивание военного потенциала Кубы не носит сколько-нибудь значительного наступательного характера.

В среду, 5 сентября Пеньковский появился на приеме, организованном американским посольством в честь делегации специалистов США по электроэнергетике, возглавляемой министром внутренних дел Стьюартом Юдаллом. Прием проходил в Спасо-хаусе, и у Пеньковского не было возможности передать письмо или пленки Карлсону, который тоже присутствовал там. Планировка резиденции посла не позволяла Пеньковскому и Карлсону вместе выйти в мужской туалет. Когда Карлсон отправился в ванную, чтобы оставить письмо для Пеньковского под крышкой сливного бачка, ему не удалось прикрепить пакет к крышке, так как клейкая лента не приклеивалась. Да и Пеньковский не подал ему знака о том, что хочет что-то передать.

Пеньковскому и Карлсону все-таки удалось перекинуться парой слов относительно предполагаемого приезда делегации американских табаководов. Карлсон сказал, что свяжется с Пеньковским. Он разрабатывал приемлемое прикрытие для своих отношений с Пеньковским. Пеньковский сказал Карлсону, что надеется увидеться с ним завтра вечером на просмотре английского кинофильма и добавил по-английски: «Там много хороших мест». Англичане и американцы периодически устраивали просмотры новейших фильмов, на которые приглашались и русские. Однако Карлсон не был приглашен, потому что в британский список гостей были включены только советские граждане и сотрудники британского посольства.

На следующий день министр внутренних дел Стьюарт Юдалл встретился с Никитой Хрущевым, который сказал ему: «Теперь что касается Кубы, то там имеется кое-что, что может иметь самые неожиданные последствия»^{141}. В тот вечер Пеньковский присутствовал на просмотре английского фильма «Вкус меда» с Глендой Джексон в главной роли, который проходил в рабочем помещении атташе по науке и культуре. Джервез Кауэлл только на этой неделе прибыл в Москву, чтобы сменить Чисхолма в британском посольстве. Они переглянулись с Пеньковским во время фуршета, предшествовавшего демонстрации фильма, но ни слова друг другу не сказали. Пеньковскому были показаны фотографии жены Кауэлла Памелы, но на просмотре она не присутствовала. Никакой процедуры передачи материала Кауэллу не было разработано, а поэтому Пеньковский высматривал миссис Кауэлл, которой, как предполагалось, он должен был передать материал через тайник в коробке «харпика» в ванной комнате. В своем отчете в Лондон Кауэлл писал:

«Показ фильма был организован для русских гостей, приглашенных сотрудниками научного и консульского отделов посольства. Просмотр начинался в 18.30, гости были приглашены к 18 часам. В течение всего этого времени гости прибывали один за другим, а поэтому контакты были отрывочными. Наиболее пунктуальные успели до начала фильма обменяться рукопожатиями с присутствующими, а опоздавшим удалось лишь поздороваться с теми, с кем они контактировали официально. «Герой» появился где-то в середине прибытия гостей. Он коротко обменялся со мной приветствиями и взглянул на меня, когда проходил мимо, уделив мне не больше внимания, чем любой другой гость, бывавший на приемах и раньше, мог бы уделить какому-нибудь новому лицу, но, поскольку он был «Героем», я хорошо его запомнил. Мне показалось, что для одного вечера этого достаточно и, если я буду пытаться еще раз подойти к нему, у него создастся впечатление, что у меня кое-что для него есть. Поскольку там в течение большей части вечера присутствовала всего одна жена дипломата из британского посольства, то я был вполне уверен, что он правильно оценит ситуацию как возможность для нас обоих появляться на приеме».

Из семидесяти приглашенных русских пришло всего двадцать четыре человека, однако в их числе был Левин, сотрудник КГБ высокого ранга, работавший в Государственном комитете по науке и технике, с супругой. У Пеньковского были веские основания вести себя осторожно. Когда англичане направили отчет Кауэлла в Вашингтон, они рассмотрели необходимость ответить на письмо Пеньковского от 5 сентября и отреагировать на его острую озабоченность тем, сколько денег у него будет, когда он приедет на Запад. Было решено подготовить и согласовать ответ к 10 сентября, чтобы успеть перевести его на русский язык и доставить в Москву на случай возможной встречи с Пеньковским 13 сентября.

Англичане подробно проинформировали американцев о деятельности Винна. Один из его автофургонов с передвижной выставкой был в пути, странствуя по Восточной Европе, и выставка завоевала вполне достаточную популярность. Винн заказал место для своей выставки на Британской торговой ярмарке в Бухаресте, которая должна была открыться в самом начале октября, однако поездку в Советский Союз в том году он не планировал. «Винн напишет Левину, сообщит ему во всех подробностях о своей поездке в Бухарест и о том, какие фирмы участвуют», — говорилось в сообщении из Лондона.

Для того чтобы соблюсти установленный крайний срок для совместного письма Пеньковскому — к полудню в понедельник, 10 сентября 1962 года, — Гарольд Шерголд подготовил черновик:

«Дорогой друг,

горячо благодарим вас за ваше содержательное письмо и ценный материал, который вы передали нам недавно. Качество ваших снимков, как всегда, превосходно.

Нас крайне заинтересовало сообщение о возможности вашей поездки в одну из четырех стран в текущем году, и мы искренне надеемся, что на сей раз вы получите разрешение на выезд.