Шпион судьбу не выбирает
Шрифт:
Твое предательство, разумеется, не было первым в моей жизни и, тем не менее, открыло мне совершенно неведомый мир подлости, который находится за пределами моего кругозора.
Моя самоуверенность, иллюзорная надежда на наше общее будущее разбились, как хрупкий бокал. Ты надломил меня, моя походка перестала быть легкой и беспечной, ты заставил меня споткнуться.
Я, избалованная сладкими булочками, которые мне подбрасывала жизнь, и тобой в том числе, получила вдруг свою черствую горбушку полынного хлеба жизни. Нескончаемый праздник ты вмиг уничтожил
Ужасная символика: ты, Артур, выступил в роли Иуды, а я сейчас веду партию Понтия Пилата, своим воображением продолжая распинать мою к тебе любовь на кресте бытия.
Но у тебя взгляд и очарование Медузы Горгоны, — однажды заглянув тебе в лицо, я уже не в силах отвести глаз. Я проклинаю собственную опрометчивость, мысленно соединив свою жизнь только с тобой. Но…
Я сразу поняла смысл сна, который видела накануне, перед отъездом. Ужасный сон! Сейчас я думаю, не он ли подтолкнул меня примчаться из-за тридевяти земель домой?!
Мне приснилось, что я снова ребенок и играю в саду с большим белым плюшевым медведем, у которого твои, Артур, оливковые глаза, и он вдруг взрывается у меня в руках. Я с ужасом разглядываю наши — свое и медведя — разорванные на куски тела.
Появляется моя мама (как давно я не видела ее во сне!), вдевает в толстую цыганскую иглу грубую черную нитку и начинает методично пришивать наши руки и ноги к нашим торсам.
— Мамочка, — реву я навзрыд, — зачем ты взяла черную нитку — это же траурный цвет?! И потом, ведь все швы на наших телах будут видны, мы же не сможем никогда раздеться, даже друг перед другом!
— Не бойся, — ласково отвечает мама, — вам больше не придется раздеваться друг перед другом, а если и придется, то, как только вы срастетесь, я повыдергиваю нитки…
Я хватаю тебя, Артур, моего плюшевого мишку, и вдруг слышу, как трещат разрывающиеся швы. Наши тела распадаются на куски, и мы с тобой превращаемся в бесформенные груды…
Я проснулась в холодном поту…
Теперь, глядя на заблудшую в нашу постель красавицу, я вновь пережила весь кошмар того сна, но — странное дело! — гнев уступил место жалости к нам обеим, к самой себе и этой прекрасной незнакомке…
Я вновь попыталась разбудить мою постельную компаньонку, но ее глубоко обморочное состояние было непреходящим. Из приоткрытого ротика вылетали неприятные хрипы и зловоние алкогольного похмелья…
Постепенно ко мне вернулось спокойствие духа. Теперь я уже могла все анализировать холодно, без эмоций. Я поняла, что лживость мужчин — это не пустые утверждения психоаналитиков, что разрыв отношений между любящей женщиной и ее партнером происходит обычно вследствие обмана мужчины. Я вспомнила, что мужчина, как правило, бывает неверен, когда не находит в одной женщине полного собрания достоинств или достаточно увлекательных пороков… Но у нас с тобой, Артур, ведь было все! И я не обольщаюсь, заявляя это! Ну, скажи, чего тебе не хватало со мной? Ласки? Нежности? Орального или анального секса?!
Каждая минута казалась мне вечностью. Я больше не могла ненавидеть ту девушку, которая лежала в нашей с тобой, Артур, постели. Обычно люди состязаются: кто скорее успеет бросить камень. Я отказалась от этой мысли.
Девушка приоткрыла глаза и с изумлением посмотрела на меня. Мне показалось, что она инстинктивно взглядом ищет тебя. Через секунду я убедилась в этом.
Она приподняла голову и проговорила запинаясь:
— Артур… Э-э… Уй, черт…
Затем она закрыла глаза и стала тереть их кулаками. Наконец, с трудом приподнявшись, она удивленно спросила:
— Что это? Ты кто такая?
— Этот же вопрос я хотела задать тебе! — заорала я.
Мой крик вернул ей способность соображать.
— Я — невеста Артура! — девица стала бесцеремонно всей пятерней скрести свой заросший густыми волосами лобок.
— А я хозяйка этой квартиры и… жена Артура! — неожиданно для самой себя выпалила я. — Ты как здесь оказалась?!
— А-а, так это мы тебе обязаны своей болезнью…
В голосе незнакомки послышался вызов, но я сумела сдержать себя, чтобы прояснить ситуацию до конца.
— Рассказывай все без утайки, — сказала я примирительно и присела на край кровати. — Все, слышишь! Когда и где ты познакомилась с моим мужем, сколько раз спала в этой постели, что он тебе обещал, что говорил обо мне, где он сейчас, что за болезнь, в конце концов… Говори!
Она потянулась и, взяв с прикроватной тумбочки сигарету, закурила. Даже рискуя разбудить в себе чудовище ревности, я не могла не признать, что она была необычайно красива. Ее нельзя было назвать падшей, ибо едва ли ей хоть раз в жизни случалось подняться. Она была дикарка. Она знала, что солнце всходит на востоке, а садится на западе, что огонь горячий, а лед холодный, но она не знала, что неприлично курить, лежа в чужой постели…
— Я одно тебе скажу, — выпустив огромное кольцо дыма, сказала прекрасная одалиска, — Артур снял для меня эту квартиру на время, пока мы с ним не вылечимся от сифилиса, которым… если ты его жена, ты нас и наградила! Поняла, стерва?!
И она разрыдалась совсем как человек, который вдруг с ужасом замечает, что, сам того не желая, начинает говорить правду.
После этого мы, две обманутые женщины (только ли две?! — пришло мне в голову), просидели молча, думая о правде жизни. Не знаю, которая из нас двоих была в ту минуту более безутешна и кого надо было утешать. Одалиска продолжала плакать навзрыд.
Стиснув зубы, я спросила:
— Когда выяснилось, что ты больна?
— Неделю назад… Врач обнаружил у меня твердый шанкр на верхней губе… Артур ведь любит оральный секс… Доктор предложил поместить меня в кожно-венерологический диспансер, но Артур заплатил ему деньги и он нас лечит подпольно…
Я сразу все поняла. И происхождение сыпи у себя на груди, и возникшие два дня назад проблемы с горлом…
— Хочешь выпить? — спросила я дикарку.
— Неплохо бы… После вчерашнего голова свинцом налита…