Шпион
Шрифт:
— Благодаря безупречному поведению, безупречному мундиру и четкому приветствию.
Исаак Белл не улыбнулся в ответ.
— Это могло помочь вам миновать морских пехотинцев у ворот. Но где вы взяли пароль, чтобы войти в мастерскую Кента?
— В питейном заведении за воротами я встретил морского офицера. Он сообщил мне пароль.
Белл подозвал сыщика из службы личной безопасности.
— До моего возвращения лейтенант Юркевич будет сидеть на стуле, не прикасаясь к чертежам. — Лейтенанту Юркевичу он сказал: — Этот человек способен свалить вас на пол. Делайте то, что он скажет.
Потом прошел по мастерской и открыл дверь испытательной лаборатории.
Десяток работников Кента окружили десятифутовую модель мачты дредноута. Молодые кораблестроители держали в руках ножницы для резки проволоки, микрометры, линейки, бумагу с записями и измерительные рулетки. Круглая модель, стоявшая на тележке, была изготовлена из проволоки, которая по спирали поднималась от основания к вершине в направлении против часовой стрелки; через равные промежутки она была закреплена горизонтальными кольцами. Она представляла в миниатюре изготовленную из легких труб стодвадцатифутовую мачту дредноута, точная во всех деталях, чтобы можно было измерять нагрузку на кольца, электрические провода и голосовую трубу, связывающие мачту и рубку управления огнем, и крошечные лестницы внутри конструкции.
Двое помощников Кента держали веревки, привязанные к противоположным краям основания. От стен к верхушке протянули измерительную ленту. Один из кораблестроителей, стоя на стремянке, внимательно наблюдал за лестницей. Фарли Кент сказал:
— Залп левым бортом. Огонь!
Тот, кто стоял слева от основания, дернул веревку, а тот, кто стоял на лестнице, измерил отклонение мачты.
— Шесть дюймов! — сказал он. Данные были записаны.
— В масштабе двадцать к одному это означает шесть футов, — сказал Кент. — Марсовым нужно крепко держаться, когда корабль стреляет из главного калибра. С другой стороны, мачта на треножнике будет весить сто тонн, а наша — меньше двадцати; это огромная экономия. Хорошо, теперь измерим, как она держится после нескольких попаданий.
Размахивая ножницами, он перерезал наобум два спиральных витка и одно горизонтальное кольцо.
— Готовы!
— Погодите!
Тот, что стоял на лестнице, спрыгнул и поставил в корзину на верху мачты куклу — краснощекого моряка в соломенной шляпе.
В испытательной лаборатории зазвучал смех; Кент смеялся громче всех.
— Залп правым бортом. Огонь!
Дернули за веревку, верхушка мачты резко наклонилась, и кукла вылетела.
Белл подхватил ее.
— Мистер Кент, могу я поговорить с вами минуту?
— В чем дело? — спросил Кент, перерезая еще одну вертикальную проволоку. Его помощники внимательно следили за поведением мачты.
— Возможно, мы поймали нашего первого шпиона, — тихо сказал Белл. — Нельзя ли пройти со мной?
Мичман Юркевич вскочил со стула, прежде чем ему помешал сыщик, и схватил Кента за руку.
— Для меня это знакомство честь, большая честь!
— Кто вы такой?
— Юркевич. Из Санкт-Петербурга.
— Штаб военно-морского флота?
— Конечно, сэр. Балтийская верфь.
Кент спросил:
— Правда ли, что Россия строит пять броненосцев, превосходящих размерами корабль его величества «Дредноут»?
Юркевич пожал плечами.
— Мы надеемся получить супердредноуты, но, возможно, Дума скажет нет. Слишком дорого.
— Что вы здесь делаете?
— Идея заключалась в том, чтобы встретиться с легендарным Фарли Кентом.
— Вы приехали издалека, чтобы увидеться со мной?
— Чтобы показать вам. Посмотрите. — Юркевич развернул свои чертежи на столе Кента. — Что скажете? Это усовершенствует форму корпуса?
Пока Фарли Кент изучал чертежи Юркевича, Белл отвел русского офицера в сторону и скал:
— Пожалуйста, опишите морского офицера, который сообщил вам пароль.
— Мужчина среднего роста в темном костюме. Примерно ваш ровесник — лет тридцати. Очень аккуратный, подтянутый. Усы толщиной в карандаш. Очень… как это сказать — точный.
— Темный костюм. Не мундир?
— В штатском.
— Как вы узнали, что он морской офицер?
— Он так сказал.
Строгое лицо Белла помрачнело. Он холодно спросил:
— Когда и где вы предполагаете снова с ним встретиться?
— Не понимаю.
— Вы наверняка пообещали ему рассказать обо всем, что здесь увидите.
— Нет. Я его не знаю. Как я его найду?
— Мичман Юркевич, я с трудом верю в ваш рассказ. И не думаю, что вашей карьере в царском флоте поможет, если я вышлю вас из Соединенных Штатов как шпиона?
— Шпион? — возмутился Юркевич. — Нет!
— Перестаньте водить меня за нос и расскажите, как получили пароль.
— Шпион? — повторил русский. — Я не шпион.
Прежде чем Белл сумел что-то сказать, заговорил Фарли Кент.
— Ему не нужно у нас шпионить.
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что это мы должны шпионить за ним.
— О чем вы говорите, мистер Кент?
— Усовершенствованный корпус корабля мичмана Юркевича гораздо лучше, чем выглядит. — Он начал показывать различные особенности прекрасно начерченного дредноута. — На первый взгляд он в средней части кажется неуклюжим, даже толстым, и необычно тонким на носу и на корме. Можно сказать, похож на корову. На самом деле это гениально. Это позволяет усилить защиту дредноута от торпед в районе машинного отделения и арсенала, усилить вооружение и увеличить запасы угля, хотя корабль развивает большую скорость.
Он пожал Юркевичу руку.
— Гениально, сэр. Я бы использовал это, но никогда не смогу получить одобрение ретроградов из Бюро строительства кораблей. Вы на двадцать лет опережаете наше время.
— Спасибо, сэр, спасибо. Слышать такое от Фарли Кента — большая честь.
— И скажу вам кое-что еще, — продолжал Кент, — хотя подозреваю, что вы и сами уже подумали об этом. Ваш корпус подойдет для великолепного пассажирского лайнера — североамериканской борзой, которая обгонит «Лузитанию» и «Мавританию».