Шпионка для тайных поручений
Шрифт:
— Вы, Грегор, обидели мадемуазель Софи, — вступился за нее барон.
— Ах, какие мы нежные! — фыркнул тот. Соня не могла понять, что с ним случилось.
Тредиаковский прежде относился к ней со всем уважением и не позволял подобных высказываний. Наверное, с его стороны это была всего лишь игра. «Или он ревнует тебя к барону!» — подсказал внутренний голос.
Словно повинуясь ему, Соня внимательно посмотрела на Тредиаковского, и он вдруг смутился под ее взглядом. Но упорно продолжал изображать из себя строгого наставника.
—
— Грегор, я не успел еще вам сказать… — Барон посмотрел на Софью, но Григорий кивнул: мол, говори при ней, не стесняйся. — Дело в том, что, к нашему счастью, девушек завтра не станут отправлять. Мой человек в Марселе сообщил, что две красавицы, предназначенные для гарема, заболели какой-то странной болезнью, и Мустафа сейчас в растерянности: ждать торга рабов или заменить девушек-европеек мулатками, а то и китаянками…
— К счастью для нас эта задержка или к несчастью, — задумчиво проговорил Тредиаковский, — а только нам все равно надо спешить. Мы не можем полагаться на сведения кого бы то ни было, потому что в любом случае турки могут передумать и докупить недостающих рабынь где-нибудь по дороге.
На несколько мгновений в карете воцарилось молчание.
— А могу я задать вопрос барону? — все-таки не выдержала Соня; сообщение Тредиаковского о том, что барон подлинный, удивило ее.
— Можете, — склонил голову тот.
Григорий тоже согласно кивнул.
Соня подумала, не слишком ли она покорно принимает его изменившееся настроение? В своей будущей работе она, возможно, ничего и не смыслит, но она не перестала быть женщиной. Могла же она прежде подолгу непринужденно болтать с Тредиаковским о чем угодно, а теперь…
— Скажите, Себастьян, что заставляет вас беспокоиться об освобождении русской девушки? Или вы состоите на службе?
Григорий хмыкнул: мол, ничего не могла сказать умнее, а барон де Кастр явно удивился.
— Я не состою на службе. И согласился участвовать в планах мсье Тредиаковского лишь по одной причине: среди девяти похищенных девушек есть одна француженка…
— Подозреваю, что не одна, — заметил Григорий.
Соня бросила на него досадливый взгляд, но продолжала допытываться:
— Ваша знакомая?
— Моя сестра, — выдохнул он дрогнувшим голосом.
— Простите! — Соня покаянно умолкла — теперь все стало на свои места, а то она уж подумала, что барона привлекла к делу лишь склонность к авантюризму, которой последовала она сама.
Соня рассматривала барона де Кастра не без интереса. Вьющиеся рыжеватые волосы до плеч. Необыкновенного фиалкового цвета глаза. Если они с сестрой похожи, то недаром сестра барона заинтересовала похитителей. Но все же в нем чего-то недоставало. Какой-то твердости, что ли? Внутреннего стержня, присущего тому же Тредиаковскому. Он напоминал избалованного ребенка, которому достаточно небольших усилий, чтобы добиться того, чего он хочет. А потом можно опять расслабиться в полной уверенности, что ему тотчас дадут все необходимое.
А барон между тем счел должным прояснить ситуацию, потому что до того, видимо, ждал, что это сделает Тредиаковский.
— Вчера в Марсель отправился мой дворецкий Валентен, который снимет для нас с вами дом вблизи порта.
— Для нас с вами? — повторила Соня.
— Конечно, раз вы моя жена, — он обернулся к Григорию. — Мадемуазель Софи ведь знает об этом?
— Только то, что я успел сказать баронессе при вас, — пробормотал тот. — Вы же сами видели, у нас не было времени.
— Тогда, может быть, лучше рассказать обо всем мне? — полуутвердительно произнес Себастьян, на что Тредиаковский опять только кивнул.
— Грегор сказал, что вы молоды и красивы, — начал он, обратясь к Соне, — но я, признаться, не ожидал, что вы настолько красивы!
— Спасибо за комплимент! — пробормотала Соня.
— Откровенно говоря, я хотел бы иметь такую жену, как вы… Умную, образованную… Правда, я ни за что не позволил бы ей рисковать и участвовать в предприятиях, которые могут быть столь опасны!.. Простите, если я отвлекаюсь. Так вот, я предлагаю распустить по городу слух, что в Марсель приехал барон де Кастр с женой — молодой женщиной редкой красоты. Если у Мустафы не будет другого выхода и одну девушку он найдет, а другую нет — это можно попробовать устроить, — он невольно обратит взгляд на мадемуазель Софи. Конечно, мы бы ни на минуту не спускали с вас глаз, это на самом деле ничуть не опасно, но позволило бы нашим врагам задержаться и предоставить тот самый единственный шанс, которого мы все ждем.
— Что? Опять мне играть роль живца? — возмущенно крикнула Софья.
Себастьян удивленно обернулся на Тредиаковского. Тот усмехнулся.
— Не только живца, но и разведчика. Разве не об этом вы мечтали, Софья Николаевна? Если случится так, как задумал барон, вы проникнете — вернее, вас приведут — к остальным пленным девушкам и, с нашей помощью, конечно, вы поможете им бежать.
— Я ничего не понимаю, — прошептала она, — барон только что сказал, что с меня не будут спускать глаз, а теперь вы говорите…
— Ну да, следя за тем, куда вас повезут, мы сможем обнаружить тайник работорговцев…
Соня попробовала себе представить, как она будет организовывать побег девушек, и растерялась. Та домашняя ученая девица, которой совсем недавно она была, да что там, не просто была, другой она себя и не представляла, — вознамерилась теперь стать чуть ли не девой-освободительницей.
Побег — это наверняка передвижение с большой скоростью, возможно, преодоление всяческих преград, а она… даже бегать толком не умеет, не говоря уже о том, чтобы, например, плавать!